В ту же ношъ явися Александру пророкъ Иеремея во сне, глаголя: «Поиди, чадо Александре, без сумнения на Дария, с собою имея помошника Бога Саваофа; носи же на главе своей камень, имеяще имя Бога Саваофа, егоже дах ти во Иеросалиме. Усты же своими глаголи на бой идя: “Единь святъ, единъ Господь, небо и землю созда, на херувимех почиваяй, Аданай, Саваофъ Богъ”. И сие рекъ, победиши и весь светъ противитися не можетъ». Александръ же видевъ сонъ, радостен бысть велми, смело на бой идяше. И со обою страну трубамъ ратнымъ ударившимъ, и войсками двема сразившамся, бе видети вопль человеческий и конский, звукъ оружный. Сечъ от утра до полудни бывши, и персы побегоша, а македоняне за ними три дни и три нощи гнаша, четыреста тысячь их убиша, двесте тысяч живых ухватиша и ко Александру приведоша. Александръ же к нимъ рече: «К тому на бой не ходите», сихъ живых повеле пустити. Дарий же в Персипол, градъ столный свой, утече.
Александръ же поиде к Вавилону. Гражане же вавилонскии за сто верьстъ не даваху Александру ко граду приступити. Таковъ быв Вавилонъ величествомъ, яко рецы Ефрату притекающи в онъ, непреходней суще велицей, идеже изрядно течаше, ту на конех бродяху. Александръ же выше града с войском своимъ ставъ, воду же посреде войска своего копати повеле, ископавше сице прямо рецы широко. Во едину ношъ вавилоняне жертву велику богом своимъ творяху, вси в храмъ Аполоновъ собрашеся, Александръ же с вои своими в нощи пришед, Ефратъ реку от града в поле отведе и воднымъ путемъ речнымъ с войскомъ своимъ во градъ прииде и, не могии принятися, запалити его повеле. Вавилоняне же сие видевше, ко Александру вопияху, молящеся: «Помилуй насъ, македоньский Александре, всего света царю, перьский государю». Тогда Александръ угасити огнь повеле. И тогда поклонишася ему вси вавилоняне и прославиша Александра царя и дары ему дивныя и многоценныя принесоша. Изнесоша злато Дариево, иже бе ту 2000 талантъ, и 1000 коней зобных Дариевых, изведоша ему 100 лвовъ во златых чепех, 1000 пардусов ловныих, 100 париж аравитцких, иже паче бяху изрочни всех коней земскихъ; изнесоша ему 2000 блюдъ златых настолных Дариевых; изнесоша ему 10 000 тысяч оружия цела со златомъ и бисеромъ многоценнымъ; изнесоша ему кубков златых приправленых с различным камениемъ многоценнымъ; изнесоша ему збруи коньские от рыбьи кожи, иже железо похватити не можетъ; изнесоша ему одеяние Сескерсена,[76] царя перьскаго, иже бяше сотворено от змиевых очеи[77] со многоценным камениемъ, иже бяше былъ всему свету царь; изнесоша ему венецъ Сонхоса[78] царя; изнесоша ему скатерть настолную, иже от самфира камени, Дария, царя перьскаго, егда бо на ней ядяше, николи злосердъ не бываше. Ту Александръ сотвори в Вавилоне 30 дней.
Дарий же слышавъ, перский царь, яко взял Александръ Вавилонъ, жалости великия наполнився, рече: «Окаянный аз, како всего своего лишихся в животе моемъ, како боговъ небесных силние явихся, ни человекъ земных достоинъ бых, единъ от малых царь силу мою разруши и разори. Окаянный азъ, Дарей, честь бо моя первая тихо ко мне посмеяся, на конецъ горко мне озреся. Но поистинне добре есть рекъ: “Сеюще с радостию неправедное, сий с плачем и жалостию пожнут”. Великий бо в мудрости еврейскии царь Соломонъ в писаниих рече: “Иже с радостию чюжая взимаютъ, то з жалостию своя отдают”. Аз убо чюжая вземъ с радостию и своих ныне лишихся з жалостию. Но лутче бы мне на бою от македонян убиену быти, нежели зле живу сущу персы царствовати. Персы бо на многа лета данъ взимаху от македонянъ, ныне же главами своими македоняномъ платяху». Сие же персы слышавше, царя своего Дария тешаху, глаголюще: «О великий царю Дарии, великим кораблемъ велика падения суть, велицы ветри колебают великие древа... Тако и царства множествомъ людей состоитца, якоже и море великими волнами страшно являетца плавающимъ. Да не скорби, царю, о семъ, вчера бо Александръ разбилъ есть, а утро мы побиемъ его, немало бо подвизати имают велемошнии витязи перьстии о своей отеческой земли».
76
77