Повесть начнемъ о рожении его и о храбрости его. Глаголюще бо быти его сына царя Филипа. Но несть тако, занеже лжа, но египецкаго царя Нектава, великаго волхва, сынъ и Олимпияды, жены Филиповы. Случи же ся сице. Нектанавъ, царь египетцкий, волшебною хитростию и звездочетию египетскимъ украшенъ зело. Не бранми, ни ратьми, ни вои, ни оружиемъ противляхуся, но помощницу собе имея волшебную хитрость, с сею всемъ противляяся градомъ. Его бо о сем вси околнии царие недооумеющеся и стужившеся, советъ сотвориша, глаголюще: «Что сотворимъ лукавому и волшебному сему египецкому князю? Вся бо благая земли нашея богатства волшебнымъ ухищрениемъ вземъ и к своей земли приложи. Мы же сихъ стражуще недоумеваемъ. Но к тому не терпимъ лукаваго сего Аркуса, но вкупе вси собравшеся, на землю египецкую вси устремимся, и Нектанава из царства изгонимъ, и благая своя опять собе приимемъ, бесплодну бо ему и без наследия, лукаву бо ему и страшливу, и сама та супротивитца ему египецкая земля». Бяху бо совещавшеся языцы на Нектанава: перси, ивери, арапи, кияне и ефиопи, еглаги[8] и инии восточнии цари и языцы мнози.
Сихъ египецкии краишницы видевъ Верверехъ[9] многое множество неисчетно, восплакався рече: «О горе тобе во градехъ великий Египте! До небесъ вознесеся и до ада снидеши! Руки бо твои быша на всехъ и ныне же руки всехъ на тобе! Сладости бо насытився медовныя, горкаго достиглъ еси яда вкусити!» И тако к Нектанаву устремися. И притекъ, о нашествии ему возвестивъ неисчетное восточнымъ войскомъ. Приступив же к нему рече: «Ведомо да ти есть, о царю, яко смертию изменяеши живот свой днесь. Дарий же, перский царь, иже мнитца богомъ, на межу земля твоея прииде со всеми восточными цари, и ранами ранити имает тебе ради Египетъ. Да совокупи и ты вся воя на брань и прямо имъ устремимся. Ничтоже бо имать успети силнеи воисце и храбрымъ витяземъ волшебная чародейства; царь на царя, мужъ на мужа, конь на коня обои честь с помощника имуще. Царьство множествомъ людей состоится, якоже море со своими волнами, и тако страшно плавающимъ является». Сие же Вервереху к Нектанаву рекшу, посмеявся царь, рече ему: «Ты оубо верную ти службу совершилъ еси. Рать бо множествомъ людей не бывает. но добрыми и храбрыми сердцы. Многажды бо левъ единъ множество стадъ еленей разганяетъ, адинаго волка напрасное скочение многа стада овецъ разгонитъ. Ты оубо на отреченную ти работу отъиди и техъ часто исходи и ко мне вести подавай». И сие рекъ, Верверега посла.
Сам же книги расписа по всемъ градомъ и странахъ египецкихъ, готовитися повеле и всемъ на брань быти и за землю, и за отчину и за царство битися. Но идеже Богъ не хощетъ, человекъ ничтоже можетъ. Царь же в полату вниде волшебную, леканомандию[10] терти начат волшебную и златую лохань воды налиявъ, от воска две рати в воде сотворивъ, и видевъ свою рать побиваему от перские рати, боги же египецкие виде в корабли варваръскимъ вводящи воиску ... во Египетъ, в недооумение впаде и восплакався рече: «О горе тебе Египте! На многия лета прославися вкупе со царемъ своимъ и во едино лето погибе! Несть бо радости, иже не преложится на жалость, ни слава на земле, иже вмале являетъ, а вскоре погибаетъ». Добре рече: «Надеющеся волшебной хитрости, подобни суть насланяющимся на воду — егда же опрется, тогда и погрузится и безчестие имяй в себе». Царь же Нектанавъ, быти ему во Египте, не могий с тыми братися, жалостию и срамотою объятъ бывъ. Браду же и главу остригъ, в полунощи же изъ царьскихъ домовъ изыде, в далний в Филипус, в Македонъский градъ,[11] доиде. Никомуже его не знающи, седе же ту не в коем месте скровнемъ, врач[12] же сказовашеся быти и мастер хитрый от египетцких звездочетецъ суще.
Египтяне же о нашедшей на нихъ рати пострадаша много, ко дворомъ царя своего Нектанава притекоша, и сего не обретше, и восплакашася горко. Писание же обретоша на одре его, глаголюще сице: «Любимый мой Египте, зла вашего не могу терпети и во ину страну отъидох и по тридесятехъ летехъ паки прииду к вамъ». Сие же написание обретше, египтяне же Нектанава измолевавше во злате, на столпе высоце среде града Египта поставиша, вручивше ему писание оно, на главу же ему венецъ златъ наложиша. Сами же к Пасидону[13] потекоша, богу своему, моляхуся о Нектанаве вопрошаху его. Он же во сне явлься имъ и рече: «По тридесятехъ летехъ имать приити и меч неуломленъ десницы перской имать приити и заступити и враги ваша перси покорити под ноги ваша».
8
9
10
11
13