Доброта скрепляет его героев, разливается по повести ласковыми голосами матери и бабушки, братской нежностью Ямиля к Оксане и традиционным приветствием: «Добрая встреча, брат».
Маленькие герои получают от старших народную мудрость, хорошо понятную ребенку, бесспорную, неопровержимую. И никто в повести не входит в длинные рассуждения о том, что в тяжелые времена необходимо быть крепче железа, что человек не должен жить только ради себя и что «людей роднят не язык и не богатство, а сердце».
Дедушка Мансур, старый рыбак, бабушка из Темиртау — старики связывают прошлое с настоящим, сохраняют древние традиции, сокровища народного творчества. И сказка о волшебной сабле батыра Тимербека, услышанная Ямилем от бабушки, введена в повесть не ради красочности орнамента. С ее помощью передается патриотический огонь: Ямиль уверен, что та сабля в руках его отца — солдата.
Героические, нравственные народные традиции входят в сознание детей, претворяясь в поступки. В готовность спасать, защищать, отдавать, а не брать — хотя Ямиль и защищает Оксану всего лишь от гусака и спасает всего лишь ее башмак. Ребята из повести Карима еще так малы, что не достают до задвижки на калитке, а носовые платки им прикалывают булавкой к курточке.
От имени Ямиля, одного из таких малышей, и ведется рассказ.
Философия любви, доброты, счастья притягивает к себе мысль Карима и находит опору в детской радости бытия. Слово «радость» вынесено в название повести. Радость звенит, переливается весенними ручьями, врывается в озорные игры детей, в неуклюжие прыжки ягнят и телят, слышится в восторженных восклицаниях Ямиля: «Как весело, когда на земле весна!»
Наивная непосредственность ребенка увидена взглядом взрослого, освещена оптимизмом писателя, его мировоззрением. Поэтому радость просто жить слита с радостью страны, с предчувствием и наступлением Победы, обещающей труд на мирных пашнях, по которым истосковались солдатские руки.
В детских повестях Карима нет плохих людей. Не потому, что, по его мнению, их нет вообще. «Может, и есть, — говорит он, — но я их не вижу. Если глаз и приметит — душа не приветит».
Его душа привечает лишь доброе, счастливое, «Радость нашего дома» напоминает о долге людей беречь доброту, счастье, мир. Это напоминание звучит и в поэзии Карима как постоянная тема его творчества, как дело его жизни:
При въезде на главную улицу аула Кляш над общественным колодцем молодые жители аула прибили металлический флажок с надписью: «Здесь источник поэзии Мустая Карима, не испив его, не проходите мимо!» Такие надписи — лучшее подтверждение всенародного признания писателя.
А теперь от сороковых годов, от времени действия повести Карима, перенесемся на двадцать с лишним лет назад, на утреннюю улицу провинциального городка Ревска.
Перекликаются ранние петухи, доносится из дома кашель, сонное бормотание. Что невероятного может стрястись в этом дремотном покое? Но вдруг… и понеслось, полетело приключение.
Случайно найденный героем Анатолия Рыбакова старинный кортик. Его блеснувшая на солнце красота — три острые грани, побуревшая от времени рукоятка, которую обвивает змейка с загнутым вверх язычком. Описанный со вкусом, любовно, он как будто лежит на ладони и от него исходит волнующее предвкушение тайны…
Как полагается в современной приключенческой литературе, за тайной героям повести «Кортик» не надо отправляться далеко — она ближе, чем заброшенный дом на горе, где искали сокровища Том Сойер с Гекльберри Финном, или пещера, где они его нашли. Тайна внутри обычной жизни; ни бредущее стадо, ни оборванный пастушонок, громко хлопающий бичом, не разрушают и не снижают ее. В «таинственный остров» превращается пыльная улица заштатного городка, хорошо знакомый подвал восьмиэтажного дома на Арбате и клуб в подвале, где репетируют самодеятельный спектакль, а под декорациями обнаруживается железная дверь. Куда она ведет?
Одна тайна, как волна, накатывается на другую. Все туже наматывается клубок загадок. Драматические обстоятельства, убийство, клад — все стягивается к кортику.
В повести Рыбакова налицо обязательные элементы приключенческого. сюжета: тайна, скрывающаяся в привычном, знакомом, но и трудная задача, которую непременно надо решить; случайности и совпадения; выслеживание преступников, врага, выдающего себя не за того, кто он есть. И когда разгадка уже почти дается в руки — дополнительные осложнения, задерживающие розыск, притормаживающие действие и до крайней точки накаляющие читательское нетерпение.