Над Триумфальными воротами, неподалеку от одного из выходов, сидел, также со своим наставником, мальчик из другой патрицианской семьи, оживленно разговаривавший с юношей лет семнадцати. Хотя юноша и был одет в тогу, которую полагалось носить по достижении совершеннолетия, над губой у него едва пробивался пушок. Он был небольшого роста, болезненный и слабый на вид, но на бледном лице, обрамленном черными блестящими волосами, сияли большие черные глаза; в них светился высокий ум.
Этот семнадцатилетний юноша был Тит Лукреций Кар[40]. Он происходил из знатного римского рода и впоследствии обессмертил свое имя поэмой «О природе вещей». Его собеседнику, сильному и смелому двенадцатилетнему мальчику, Гаю Кассию Лонгину[41], сыну бывшего консула Кассия, суждено было сыграть выдающуюся роль в событиях, предшествовавших падению республики.
Лукреций и Кассий вели оживленную беседу. Будущий великий поэт последние два-три года часто бывал в доме Кассия, научился ценить в юном Лонгине его острый ум и благороднейшую душу и сильно привязался к нему. Кассий также любил Лукреция. Их влекли друг к другу одни и те же чувства и стремления, оба они одинаково относились к людям и богам.
Поблизости от Лукреция и Кассия сидел Фавст, сын Суллы, хилый, худой рыжеволосый подросток; с его бледного лица еще не сошли синяки и ссадины — следы недавней драки; голубые глаза смотрели злобно и спесиво — ему льстило, что на него указывают пальцем как на счастливого сына счастливого диктатора.
На арене сражались с похвальным жаром, но без ущерба для себя молодые, еще не обученные гладиаторы, вооруженные учебными палицами и деревянными мечами. Этим зрелищем развлекали зрителей до прибытия консулов и Суллы, устроившего для римлян любимую забаву и развлечение.
Бескровное сражение, однако, не доставляло никому удовольствия и никого не интересовало, кроме ветеранов-легионеров и рудиариев[42], оставшихся в живых после сотни состязаний. Вдруг по всему огромному амфитеатру гулко прокатились шумные и довольно дружные рукоплескания.
— Да здравствует Помпей!..[43] Да здравствует Гней Помпей! Да здравствует Помпей Великий! — восклицали тысячи зрителей.
Помпей, вошедший в цирк, занял место на площадке оппидума, рядом с весталками, которые собрались тут в ожидании кровавого зрелища, столь любимого этими девственницами, посвятившими себя культу богини целомудрия. Помпей приветствовал народ изящным поклоном и, поднося руки к губам, в знак благодарности посылал поцелуи.
Гнею Помпею было около двадцати восьми лет; он был высок ростом, крепкого, геркулесовского сложения; густые волосы, покрывавшие его крупную голову, росли на лбу очень низко, чуть ли не срастаясь с бровями, нависшими над большими черными глазами красивого миндалевидного разреза; впрочем, глаза у него были малоподвижны и невыразительны; строгие и резкие черты лица и могучие формы тела создавали впечатление мужественной красоты. Конечно, внимательно присмотревшись к его неподвижному лицу, наблюдатель нашел бы, что на нем не запечатлелись великие мысли и деяния человека, которому предстояло в течение двадцати лет занимать первое место в Римской империи. Как бы то ни было, но уже в возрасте двадцати пяти лет он вернулся победителем из похода в Африку, заслужил триумф[44] и даже самим Суллой — вероятно, в минуту какого-то особого благоволения — был назван Великим. Каково бы ни было мнение о Помпее, его заслугах, деяниях, удачах, но в тот день, когда он вошел в Большой цирк, 10 ноября 675 года, симпатии римского народа были на его стороне. В двадцать пять лет он уже был триумфатором и заслужил любовь своих легионов, состоявших из ветеранов, закаленных в невзгодах и опасностях тридцати сражений: они провозгласили его императором[45].
Может быть, подчеркнутое пристрастие к Помпею отчасти объяснялось тайной ненавистью плебеев к Сулле: не имея возможности проявить эту ненависть иным путем, они изливали ее в бурных рукоплесканиях и похвалах молодому другу диктатора, единственному человеку, способному совершать ратные подвиги, равные подвигам Суллы.
Вслед за Помпеем прибыли консулы Публий Сервилий Ватий Исаврийский и Аппий Клавдий Пульхр, которые должны были оставить свои посты 1 января следующего года. Впереди Сервилия, исполнявшего обязанности консула в текущем месяце, шли ликторы, а впереди Клавдия, исполнявшего обязанности консула в прошлом месяце, шли ликторы с фасциями.
Когда консулы появились на площадке оппидума, в цирке все встали, чтобы выразить должное уважение к высшей власти в республике.
Сервилий и Клавдий опустились на свои места, вслед за ними сели и все зрители; сели и два будущих консула — Марк Эмилий Лепид[46] и Квинт Лутаций Катулл, которые выбраны были на следующий год в сентябрьских комициях[47].
Помпей приветствовал Сервилия и Клавдия, они ответили ему любезно, почти подобострастно; затем Помпей поднялся и подошел пожать руку Марку Лепиду, обязанному ему своим избранием; Гней Помпей использовал для этого свою большую популярность, вопреки желанию Суллы.
Лепид встретил молодого императора почтительными изъявлениями преданности; они стали беседовать; второму же консулу, Лутацию Катуллу, Помпей поклонился сдержанно и важно.
Несмотря на то что во время избрания консулов Сулла уже не был диктатором, он сохранил свое могущество и теперь употребил все свое влияние против кандидатуры Лепида, считая — и не напрасно, — что тот в душе был его противником и сторонником Гая Мария. Но именно эта оппозиция Суллы и благосклонная поддержка Помпея создали в комициях положение, при котором кандидатура Лепида взяла верх над кандидатурой Лутация Катулла, которого поддерживала партия олигархов. За это Сулла упрекал Помпея и твердил, что он на выборах в консулы поддерживал худшего из граждан и противодействовал избранию лучшего.
Как только прибыли консулы, выступление молодых гладиаторов прекратилось, а те гладиаторы, которым действительно предстояло сражаться в этот день, приготовились к выходу из камер, чтобы, согласно обычаю, продефилировать перед властями; они ждали только сигнала.
Все глаза были устремлены на оппидум, все ждали, когда консулы подадут знак к началу боя. Но консулы, окидывая взглядом ряды амфитеатра, как будто искали кого-то, желая испросить разрешения. Действительно, они ждали Луция Корнелия Суллу, человека, сложившего с себя звание диктатора и все же оставшегося властителем Рима.
Наконец раздались рукоплескания, сначала слабые и редкие, затем все более шумные и дружные, отдаваясь эхом по арене. Взгляды присутствующих устремились к Триумфальным воротам, через которые в сопровождении сенаторов, друзей и приверженцев в это время входил Луций Корнелий Сулла.
Этому удивительному человеку было тогда пятьдесят девять лет. Он был довольно высок ростом, хорошо и крепко сложен; шел он медленно и вяло, как человек, силы которого истощились, — это было следствием пьяных оргий, которым он предавался всю жизнь, а теперь более, чем когда-либо. Но главной причиной его расслабленной поступи была изнурительная и неизлечимая болезнь, наложившая на его черты, на весь его облик печать преждевременной старости.
Лик Суллы был поистине ужасен. Правда, черты его были правильны и гармоничны: высокий лоб, крупный нос с раздувающимися, словно у льва, ноздрями, несколько большой рот с выпуклыми властными губами. Его можно было бы назвать даже красивым, в особенности представив себе эти черты в обрамлении густых белокурых волос с рыжеватым оттенком; лицо это освещалось серо-голубыми глазами, живыми, глубокими и проницательными. Это были светлые орлиные очи, но нередко они походили и на глаза гиены; в жестоком их взгляде можно было прочесть желание повелевать и жажду крови.
40
Тит Лукреций Кар — великий римский поэт и ученый (ок. 98–55 гг. до н. э.). В поэме «О природе вещей» Лукреций дал яркое и оригинальное изложение атомистического учения греческого философа Эпикура (III век до н. э.). Это изложение развертывается у него в целую систему материалистического мировоззрения. Поэма Лукреция развивает мысль о вечности материи, прославляет человеческий разум и воспевает неисчерпаемую жизненную силу природы. Маркс называл Лукреция «свежим, смелым, поэтическим властелином мира».
41
Гай Кассий Лонгин (ок. 85–42 гг. до н. э.) — вначале сторонник Цезаря, впоследствии один из организаторов его убийства.
43
Помпей Великий (106—48 гг. до и. э.) — римский государственный деятель и полководец. В 60 году до н. э. участвовал в первом триумвирате с Цезарем и Крассом, но в 49 году до н. э. разошелся с Цезарем, был разбит в битве при Фарсале в 48 году до и. э., бежал в Египет и был там убит.
44
Триумф — наивысшая почесть, оказывавшаяся римскому полководцу, одержавшему решительную победу над неприятелем. Согласие на триумф давал сенат.
45
Император — почетный титул, который давался военачальнику, одержавшему серьезную победу над врагом (другое значение это звание получило только в период империи).
46
Марк Эмилий Лепид в 80 году до н. э. занимал должность наместника Сицилии. В 78 году до н. э., будучи консулом, пытался уничтожить распоряжения Суллы. Вооруженное выступление Лепида против сулланцев Помпея и Катулла оказалось неудачным. Помпей разбил войско Лепида в Верхней Италии. Лепид бежал в Сардинию, где вскоре умер (77 год до н. э.).