Когда мальчики дошли до вершины холма, где молодой буковый лес переходил в старый, в котором росли высокие раскидистые буки и дубы, они услышали раскаты, словно где-то далеко без устали гремел гром.
— Ты думаешь, это гром? — спросил Франтик.
— Какой гром!.. Это пушки. Слушай хорошенько, это гремит где-то около Вены, а может, еще ближе, от границ Моравы. Папа вчера говорил, что Советская Армия уже около Годонина или Бржецлавы.
— Вы каждый день слушаете Москву и Лондон?
— А ты не кричи. Кто-нибудь может донести… Папа слушает, а мне не разрешают… Вот теперь здорово грохочет, похоже, что Советская Армия совсем близко.
— Давай приложим ухо к земле.
Франтик и Лойзик улеглись и прижались ухом к земле.
— Так гораздо слышней, правда?
— Ясно, слышней! Земля лучше проводит звук, чем воздух… Ой, посмотри, жук рогач! Он чуть не укусил меня в нос.
— Покажи. Это не рогач, а рогачиха, — засмеялся Франтик.
— Я и без тебя знаю, что это самка, потому что у нее нет рогов. И все-таки это рогач, потому что не говорят — рогачиха…
— Большущая. Их тут полно, в старом дубовом лесу.
— Осторожно, Франтик, кто-то идет.
Мальчики вскочили и побежали в гущу леса. По тропинке шли паренек и девушка.
— Это такие, которые влюблены… Мы зря испугались.
— А почему мы все время чего-то пугаемся? Что, у нас на лбу написано, что мы… ну, что мы несем будильник?
— В самом деле, Лойзик. Это даже чудно, что мы все время боимся. И сказать по правде, мне домой не особенно хочется. Не знаю почему. У меня такое чувство, что по мне сразу видно, что я что-то натворил. А у тебя нет?
— У меня? Ну, я не боюсь так, как ты… Но домой мне тоже не очень хочется. Не потому, что я боюсь, просто в лесу хорошо. И знаешь, что мне пришло в голову? Пойдем посмотрим на плотину. Оттуда не так уж далеко до дома. Ты как?
— Давай по дороге через Ледовый холм. Полчаса — и мы там.
— А обратно — по дороге от Быстрицы.
На Ледовом холме ребята, чтобы перевести дух, уселись на стволах поваленных дубов и буков. С горы открывался прекрасный вид. На востоке, в легком тумане, на холмах раскинулось Брно. Внизу блестела река Свратка, на берегах которой белели дома предместий Жабовршек и Юндрова… Сзади, на горизонте, направо от Змеиных холмов, словно таяла Лишень…
Гул пушечных выстрелов на холме был еще слышнее.
— Ты как думаешь, Лойзик, это только пушки гремят? А может, началась бомбежка?
— Конечно, пушки, бомбежка не может быть так долго.
— Представляешь, что будет, когда Советская Армия подойдет к Брно. Отсюда хорошо будет все видно.
— Видно-то будет хорошо, только, когда Советская Армия подойдет к Брно, нам ничего не удастся увидеть. Придется сидеть в укрытиях. Это тебе не шутка, когда на город посыплются гранаты, самолеты будут сбрасывать бомбы, а солдаты строчить из пулеметов…
— Знаешь, о чем я подумал? Когда Советская Армия займет Брно и снова наступит мир, мы в школе, на уроках истории, будем учить про битву у Брно. Мы будем читать про то, что пережили сами.
— А я даже не могу себе представить, что не будет войны и опять наступит мир. А ты можешь?.. Не будет немцев, не будет затемнения… А папа говорил, что когда наступит мир, то в магазинах опять можно будет все купить.
— Давай, Лойзик, купим тогда много-много шоколадных конфет.
— Я очень хочу, чтобы скорее наступил мир. Не будет больше налетов, немцы никого не будут сажать в тюрьму, они сами убегут…
— Думаешь, немцы убегут?
— Папа говорил, что они уже сейчас бегут. Увидишь, как только подойдут советские солдаты к Брно, немцы так побегут! Они знаешь как боятся Советской Армии!
— И немецкий язык мы тогда не будем учить, правда?
— Это идея! Конечно, не будем, какой уж там немецкий! Все немцы должны уйти из Моравы и из Чехии, ни один тут не останется! — Лойзик наклонился к Франтику и прошептал: — Ты только об этом никому не говори, папа сказал…
— Тихо, Лойзик, вон там, внизу, кто-то идет…
— Где?
— Вон там… Посмотри…
— Да это те же, которых мы уже видели, идут обратно. Давай лучше спустимся на другую сторону. Там за лесом видна плотина…
Мальчики побежали с горы и остановились на крутом обрыве у просеки. Под ними, как на ладони, в излучине реки лежала Быстрица. За Быстрицей, подобно расплавленному серебру, блестела поверхность Книнской плотины. Направо, ближе к Быстрице, на лесистой стороне белели разбросанные на небольшом холме домики Новых Книничек.