— Может, сперва послушаем, что скажет совет? — пролепетала Джун. — Вдруг они примут во внимание наши доводы и передумают закрывать библиотеку.
— Святая простота! — покачала головой миссис Би. — В твоем возрасте я уже трижды сидела в каталажке за участие в беспорядках. Вы, чертовы миленниалы, ни рыба ни мясо: едите себе тосты с авокадо и пьете соевый латте. А вот мы не боялись сражаться за свои убеждения!
Миссис Брэнсворт, судя по всему, приготовилась произнести речь, однако взор ее затуманился — вероятно, от воспоминаний о протестах, в которых ей довелось участвовать.
— Мы должны бороться, — продолжила она, очнувшись. — Не то в один прекрасный день твои дети останутся вообще без библиотек.
— Вы-то мне и нужны! — К ним направлялся Сидни. Лоб у него был заклеен пластырем.
— Что с вами?
— Да так, небольшое недоразумение. Доктор сказал, что еще не видел восьмидесятидвухлетнего старца в столь прекрасной форме. — Сидни согнул руку, словно бодибилдер, — весьма странная поза для сухонького старичка в галстуке-бабочке. — Итак, каковы коварные планы совета на сей храм знаний?
— Я как раз говорю: наш гражданский долг — отстоять библиотеку, — проговорила миссис Би. — Нужно выступить в четверг. Нас должны выслушать.
— Всецело с вами согласен. Полагаю, нам стоит упирать на то…
Джун потихоньку отошла в сторону. Весь день только и разговоров было, что о закрытии библиотеки. Как и Линда, многие читатели рассчитывали, что Джун выступит на общественных слушаниях. Ночью она глаз не сомкнула от беспокойства, и сейчас у нее страшно болела голова, поэтому она направилась в служебное помещение выпить воды. В этот момент из кабинета вышла Марджори. Ее сопровождала молодая женщина в дорогом костюме. Гладко зачесанные волосы и темная помада делали ее похожей на миссис Колтер из сериала «Темные начала», только золотой обезьяны на плече не хватало.
— Да, вот еще что. Здесь есть придомовая территория? — спросила она.
— Служебная парковка во дворе. У нас там мусорные баки, — ответила Марджори. Женщина записала что-то в блокноте. Джун обратила внимание на ее маникюр: ярко-красный лак отлично гармонировал с глянцевым красным логотипом на папке с бумагами.
— Ты уже закончила разбирать периодику? — осведомилась Марджори, заметив Джун.
— Извините, не успела. — Девушка едва не шарахнулась в сторону от неожиданности.
Повернувшись к гостье, заведующая испустила театральный вздох.
— Вот видите, все приходится делать самой.
— Думаю, пока информации достаточно; если появятся вопросы, я с вами свяжусь.
Они обменялись рукопожатиями, и молодая женщина направилась к выходу, не удостоив Джун даже кивком.
— Мне нужно срочно с тобой поговорить, — сказала Марджори, дождавшись, когда гостья удалится. — Закрой дверь.
Джун вошла в кабинет. Начальница нервно теребила застежку сумочки. Она выглядела еще более взвинченной, чем обычно.
— Что-то случилось?
— Хочу открыть тебе тайну, только обещай, что никому не расскажешь.
Неужели миссис Колтер сообщила нечто важное о судьбе библиотеки? Джун приготовилась к худшему.
Марджори глубоко вздохнула.
— Это насчет девичника Гейл.
Джун едва не рассмеялась от облегчения. Дочь Марджори в сентябре выходила замуж, и уже несколько месяцев заведующая не могла ни о чем разговаривать, кроме свадьбы: она посвятила свою подчиненную во все детали, начиная от помолвки на Мальдивах и заканчивая выбором бантов для шафера и разнообразными неурядицами с организаторами торжества.
— И что с ним не так? — подавив вздох, поинтересовалась Джун.
— Я уже упоминала, его устраивают в «Оукфорд-Парке»? В общем, вчера вечером я разговаривала с моей подругой Прю, у нее дочка работает в отеле, поэтому она все-все выведала насчет девичника Гейл. Так вот, туда приглашен… — Марджори выдержала паузу и, покраснев, заговорщически прошептала: — …стриптизер! Голый мужчина! — И она в ужасе стиснула в ладони жемчужное ожерелье.
— Уверена, все будет в высшей степени невинно, — дипломатично заметила Джун. Еще не хватало, чтобы Марджори закатила истерику.
— Ты, похоже, не осознаешь всей значимости происходящего. Мой муж — член приходского совета, срок его полномочий истекает в следующем году, и — строго entre nous — он подумывает о должности лорда-наместника. Это же огромная ответственность — быть представителем королевы в графстве! Самой королевы!