Стив поставил сумку на пол и толкнул обратно.
– Сколько здесь?
– Триста двадцать семь тысяч долларов. – Она затушила сигарету. – Примерно.
– Странная сумма.
– Я странный человек.
Стив вздохнул:
– Тебе удалось привлечь мое внимание.
– Значит, ты это сделаешь?
– Нет. Ни в коем случае. – Буддист не должен брать то, что не было ему дано. Он помедлил, морщась. В прошлом году он задекларировал пятьдесят восемь тысяч долларов. Чуть больше своего долга по кредитной карте. – Возможно. – Он зажег и раскурил новую сигарету. – Это куча денег.
– Наверное.
– Для меня, по крайней мере. Ты богачка?
Она пожала плечами:
– Мой отец.
– А… – Богатенький папочка. Это кое-что объясняло. – Откуда ты взяла… сколько, говоришь?
– Триста двадцать семь тысяч долларов. Пошла в банк. Деньги для меня – не проблема. Этого хватит? Я могу достать больше.
– Должно хватить, – ответил он. – Я знал людей – специалистов, – которые согласились бы на такую работу за три сотни.
Он подождал, надеясь, что она откажется от своего предложения или, может, попросит познакомить ее с этими специалистами. Но она только молча смотрела на него.
– Мне нужен ты, – наконец сказала она. – Если дело не в деньгах, то в чем же?
Он подумал, а не объяснить ли ей, что он пытается стать лучше. Он мог бы сказать: «Иногда я чувствую себя юным растением, словно только что пробившимся из грязи и пытающимся дотянуться до солнца». Вместо этого произнес:
– Я пытаюсь понять, зачем тебе это нужно. Это что, какое-то развлечение для богатых детишек? Тебе скучно?
Она фыркнула:
– Нет. Мне вовсе не скучно.
– Тогда что же?
– Несколько лет назад у меня кое-что забрали. Кое-что ценное. – Она сурово улыбнулась ему. – Я собираюсь это вернуть.
– Мне нужно чуть больше подробностей. О чем речь? Это бриллианты? Драгоценности? – Он помедлил. – Наркотики?
– Ничего такого. Скорее памятная вещица. Больше я ничего не могу сказать.
– А почему именно я?
– У тебя отличные рекомендации.
Стив задумался. За плечом Кэролин, на танцполе, Эдди Ху и Кэт разучивали чарльстон. У них отлично получается. Стив помнил, каково это, когда у тебя что-то хорошо получается. Некоторое время, в некоторых кругах, он пользовался определенной известностью. Может, кто-то не забыл.
– Ладно, – наконец сказал он. – Полагаю, я могу на это подписаться. Но у меня еще пара вопросов.
– Давай.
– Ты уверена, что, о чем бы ни шла речь, нам придется иметь дело с обычной домашней сигнализацией? Не сейфом, не экзотическими замками – ничем таким?
– Уверена.
– Откуда ты это знаешь?
– Тоже от моей сестры.
Стив открыл рот, чтобы усомниться в достоверности ее информации. Потом ему пришло в голову, что даже под дулом пистолета он не смог бы вспомнить, сколько точно дел провернул. Но сто двенадцать звучит похоже. Поэтому он сказал:
– Последний вопрос. Что, если нужной тебе вещи там не окажется?
– Ты все равно получишь деньги. – Улыбнувшись, она наклонилась чуть ближе. – Возможно, плюс кое-какой бонус. – И с кокетливой улыбкой подняла бровь.
Стив обдумал и это. Прежде чем она сбросила на него бомбу со взломом, он надеялся, что их беседа может перейти во флирт. Но теперь…
– Давай не будем все усложнять, – сказал он. – Меня вполне устроят деньги. Когда ты хочешь все провернуть?
– Значит, ты согласен?
Ее ноги были сильными и загорелыми. Когда она двигалась, под кожей проступали мускулы.
– Да, – ответил он, в глубине души осознавая всю кошмарность этой затеи. – Похоже на то.
– В таком случае, прямо сейчас.
ii
Одной из вещей, которые Стиву нравились в «Уорик-холле», была чистота. Полированное дерево, сияющая латунь, подпружиненные кожаные сиденья, так и приглашавшие усесться, достойный Эвклида узор из черно-белой плитки на полу.
Однако изысканная атмосфера рушилась, стоило лишь выйти за парадную дверь. Чтобы выбраться в современный мир, требовалось преодолеть несколько пролетов загвазданной бетонной лестницы. Лестничный колодец почернел от вековой грязи – в такие места приходят умирать бродячие кошки. В углах скопился мусор – окурки, пакеты от фастфуда, бутылка «Дэсани», в которую кто-то выплюнул жевательный табак. Вечер выдался прохладным, и воняло не очень сильно, но летом Стив задерживал дыхание, пока поднимался по лестнице.