Гизела повернулась к нему и улыбнулась, вероятно, осознав всю шаткость своей фантазии.
— Но я же видела женскую фигуру на дороге. А ты нет. Поэтому тебе трудно понять, насколько все было реально. Ты-то можешь привести свои объяснения?
— Пока нет. Но мне хотелось бы выяснить еще некоторые обстоятельства.
— Например?
— Почему вообще Фостина явилась сюда? Ведь я настоятельно советовал ей оставаться в Нью-Йорке еще несколько дней. Мне казалось, что она вняла моему совету.
— Разговаривая со мной по телефону, она упомянула о встрече в этот уик-энд. Даже меня хотела познакомить с каким-то человеком. Но я не знала, смогу ли приехать.
— Итак, она отправилась сюда одна, — добавил Базиль, — а смерть уже поджидала ее здесь…
— А смерть уже поджидала ее здесь, — медленно повторила его слова Гизела. — Но в чьем облике? Как все это могло произойти?
— Не знаю. — Он посмотрел на ее тонкое лицо, темные глаза с тяжелыми ресницами. — Я отвезу тебя в деревенскую гостиницу и дам снотворное. Позвоню ближе к обеду…
Местный ресторан находился в привлекательном, выкрашенном в белую полоску рубленом доме, стоявшем на небольшом пригорке в саду с высокими тенистыми деревьями. Из застекленного крыльца в сумерках прорывался яркий веселый свет, а там, за стеклом, стояли, выстроившись, столы с блестящими приборами и белоснежными салфетками.
Гизела сделала глубокий вдох, глотнув свежего сельского воздуха, и сказала:
— Трудно поверить, что вот перед тобой тот же мир, который предстал передо мной вчера, — непрерывный дождь, грязь, слякоть, темнота, тело Фостины, неподвижно лежащее на полу. Ужасная картина.
Базиль внимательно изучал карту вин.
— Я закажу белого бургундского. Это отличное вино, если только оно здесь не прокисло. Нужно проглотить несколько стаканов и забыть всю эту кошмарную ночь.
— А куда девалась миссис Лайтфут, покуда я спала?
— Вернулась в Бреретон. Сиере дал ей обещание, что сделает все возможное, чтобы избежать упоминания ее школы в газетах. Ведь это очень ее волновало. Вопрос чести.
— Видишь, она неспособна сохранять хладнокровие в подобных ситуациях. Вспомни, как она раздавила стекла пенсне.
— Она очень испугалась. И я, кстати, тоже. Но через недельку-другую она вытеснит все эти неприятные воспоминания из памяти. Именно так поступают люди, которых такие мрачные картины не устраивают.
— Моя машина сильно повреждена? Ведь я ее одолжила.
— Короткое замыкание, как ты и предполагала. Теперь она стоит в гараже. Завтра можешь отправиться на ней в Бреретон.
— А почему не сегодня вечером?
— Сегодняшнюю ночь ты проведешь в гостинице. Я все уладил с миссис Лайтфут. Ведь и ты перенесла серьезный шок, и тебе следует хотя бы сутки отдохнуть и прийти в себя.
— А ты…
— Я хочу в последний раз осмотреть коттедж, теперь, когда там нет полицейских. Сиере оставил мне ключи.
Официант принес бургундское, и Гизела сделала маленький глоток из бокала. Глаза у нее заискрились, и щеки слегка порозовели.
Базиль взял ее за руку.
— Ну вот, совсем другое дело! — В эту минуту он был совершенно счастлив и полностью душевно умиротворен. Но счастье длилось всего минуту. Когда официант отошел от стола, его место тут же занял какой-то потрепанный странный тип.
— Мисс фон Гогенемс?
Гизела посмотрела на него, и румянец на ее щеках тут же пропал.
— Я вас слушаю.
— Я репортер из «Нью-Йорк дейли рефлектор». Не могли бы вы рассказать о том, как столкнулись с Фо- стиной Крайль на дороге вчера ночью?
Базиль сильно сжал руку Гизелы. Его суровый взгляд запросто мог бы испепелить этого незадачливого молодого человека.
— Мисс фон Гогенемс не дает никаких заявлений для прессы.
— А вы кто такой? — поинтересовался озадаченный репортер.
— Моя фамилия Уиллинг.
— Базиль Уиллинг? Психиатр из конторы окружного прокурора?
— Вот именно.
— Вы приходитесь родственником мисс фон Гогенемс?
— Нет. Мы с ней помолвлены.
— Ах вон оно что, — смутился репортер, но не надолго.
— Об этом можно сообщить?
— Пожалуйста! Но, к сожалению, другой информации мы вам дать не можем. Вы меня понимаете?
— Конечно, конечно. Прошу прощения. — И молодой человек заспешил к выходу. Базиль слышал, как он выпытывал у метрдотеля, где находится ближайший телефон.
Теперь на щеках Гизелы пылал пунцовый румянец, который еще больше оттенял ее темные глаза, добавив в них блеска. Она сказала каким-то еле слышным, застенчиво-непорочным тоном: