— Тебя не было со мной, ― опровергла Драгана. ― Я была одна. Смотрела, как умирают хорошие люди! Мои друзья! И ничего не могла сделать.
— О, ты могла. Например, ― не вести их сюда. Могла бы согласиться на моё предложение сразу, но ты сопротивлялась. Пришлось действовать иначе. Нику мне было очень жаль. У неё могла бы быть другая жизнь. Полная приключений, она бы нашла достойного мужчину, родила бы маленького гения, который бы стал величайшим художником. Но ты отобрала это у неё. Всему вина ― твоя гордость.
— Не смей, ― Драгана отшатнулась от Леаны. ― Ты лжёшь.
— О, нет, я не лгу, как и не лгал тебе Михаил.
— Да пошла ты!
Драгана развернулась на пятках и пошла прочь, окружённая ненавистными полками, среди мрака и нарастающего приступа паники, цепляющейся за пятки скользкими щупальцами. Она шла до тех пор, пока ноги не начали дрожать и не перестали передвигаться. Буквально упав на пол, Драгана глотала слёзы, пытаясь вспомнить хоть что-то.
— Скоро ты вспомнишь, но сейчас нет времени на твою истерику. ― Леана вышла к ней будто из стены. ― Мор нарушила главное правило, которое Первые сделали главным ― каждая душа должна попасть в Колыбель и переродиться. Мор не отправила душу своей последней дочери в Колыбель и не сожгла её тело, как было принято в те времена. Мор создала корону, чтобы убить моих потомков. Мор обманом заставила Тару, Димерия и Кишь дать ей Кровавый обет в помощи свершения отмщения. Мор собирается сделать невозможное: принести великую жертву и выплеснуть невиданный прежде объем магии в мир.
— Для чего?
— Не говори, что ты ничего не поняла.
— Мор хочет вернуть свою дочь к жизни, ― Драгана собралась и поднялась с пола.
— И нарушить законы, которые сама написала. ― Леана прикрыла глаза. ― Вернув свою дочь к жизни она нарушит порядок, ― чёрные глаза распахнулись и в миг опасно прищурились. Мать Первых царей схватила Драгану за руку. ― Мор позволила Роменклаву жить, чтобы уничтожить, и на костях построить новый мир, а остальные боги поклялись помочь ей.
— Как это остановить?
— Я не могу сказать, но твой отец нашёл ответ. Теперь твоя очередь.
Моргнув, Драгана очутилась в своей камере. Никого больше не было. Она стояла в центре и не знала, как реагировать. Это явно не сон. Память медленно возвращалась к ней. Воспоминания из лабиринта складывались в общую картину.
Теперь она знала, что ей нужно делать.
Кран не отрывался. Острых углов у раковины нет, кровать приварена магией навеки к полу. Ни стола, ни стула. Драгана посмотрела на унитаз. Сдвинуть крышку с бочка она догадалась только сейчас. Как будто ведение само подталкивало её к этому. Не сразу, но она оторвала сливной клапан. Керамическая крышка оказалась в руках, оставалось только решиться. Она разбила её о раковину. Осколки полетели по полу.
«Ты всегда делала то, что хотела. За редким исключением ты соглашалась на предложенные условия, но не более того» ― слова отца сами вспомнились. Драгана подобрала острый осколок с пола и встала в центре камеры напротив двери.
— Вот и проверим.
Сказала она для себя, вспоминая слова Михаила и сжав осколок сильнее, вонзила в левое предплечье распарывая его, как можно глубже. От боли, Драгана чуть не откусила язык. Отбросив кусок керамики, она истекала кровью и смотрела на дверь, моля, чтобы всё закончилось быстро. Зачерпнув кровь пальцами правой руки, Драгана на шее, где начертана печать Арсера, оставила кровавую печать, которой научил новый союзник. За длинными волосами никто не сможет разглядеть, что именно она сделала.
Михаил влетел в камеру первый. Лицо побледневшее, челюсть напряжена, глаза горели от гнева. И что удивительно ― страха. За ним вошла Надежда, гвардейцы остались за дверью.
— Позвать нельзя было? ― Михаил потерял всякое терпение.
— Род и Мор женаты были. Их дети по Земле ходили. Димерий на войну отправил, а Кишь им славу нарекала. Сердца им Який продырявил. ― Драгана цитировала старую легенду, которую знал каждый в Роменклаве. ― Богини плач карал войну, бог жизни преклонил орду. ― Григори сделала к ней шаг, но Драг отошла от неё, продолжая рассказывать: ― Пока весь мир искал отраду, Мор пряталась в Лесах у Тары. Желая скорбью утопиться.
— Закрой рот и дай себя исцелить, ― прорычал Михаил.
Кровь лилась по пальцам на пол, но Драгана смотрела только в серые глаза Разумовского, который обещал никогда больше применять к ней магию. Последние силы утекали из её тела.
— Всё в порядке, я не причиню тебя вреда. Ты же знаешь. ― Надежда сделала ещё одну попытку и подошла к ней. Драгана протянула Григори руку. ― Спасибо.