— Это ты! — воскликнул Руперт и надавил на мое лицо указательным пальцем, словно оставляя отпечаток для полиции. — А это Джеймс! Смешной, правда?
— Да уж, просто умора.
Джеймс в своей панамке, в стельку пьяный, был запечатлен в неприглядном ракурсе (в жизни я его таким ни разу не видел), отчего смахивал на жалкого старого развратника.
— А это Роберт Карсон… гм… Смит?
— Вообще-то Смит-Карсон, но ты все равно молодец.
— Тоже гомосексуалист?
— Несомненно.
— Мне он не нравится.
— Тип и вправду не очень приятный. Хотя некоторым нравился. Между прочим, он дружил с Джеймсом.
— А Джеймс тоже гомосексуалист?
— Ты и сам это прекрасно знаешь.
— Ну да, так я и думал, но мама сказала, что говорить такие вещи о людях нельзя.
— Говорить можно всё что хочешь, любимый. Если это правда, конечно.
— Конечно. Неужто и он — гомосексуалист? — снова заладил Руперт, показав на последнего парня на фотографии. Это был Эшли Чайлд, человек-гора в блейзере и канотье, богатый родсовский стипендиат из Америки[51]. Его день рождения, насколько я помню, мы и отмечали тогда.
— К сожалению, трудно сказать с уверенностью. Хотя не исключено.
— Выходит, — сказал Руперт, задумчиво посмотрев на меня, — почти все люди — гомосексуалисты, да? Парни, конечно.
— Мне и самому иногда так кажется, — нерешительно ответил я.
— А дедушка?
— Боже упаси! Нет, конечно, — возмущенно сказал я.
— А я? — не унимался Руперт.
— Рановато еще судить, старина. Впрочем, вполне может быть.
— Вот здорово! — завизжал он, снова принявшись стучать пятками по дивану. — Значит, я смогу переехать к тебе!
— А тебе бы этого хотелось? — спросил я. Его слова доставили мне огромную радость, но скорее как дяде, чем как гомосексуалисту. Впрочем, преклонение Руперта перед голубыми и его невинная, оптимистическая увлеченность этим вопросом восхищали меня даже несмотря на то, что их причина и цель оставались неясными.
От необходимости сексуального анализа следующего комплекта снимков — сделанных на балу Общества Оскара Уайльда — меня избавил звонок в дверь. (В том году были рекомендованы костюмы для «работорговли», и вид толпы, преимущественно состоящей из разодетых в пух и прах натуралов, участвующих в гомосексуальной оргии, вызвал бы путаницу в формирующемся детском представлении о распределении ролей.)
Вместо Филиппы приехал Гавин.
— Весьма сожалею, Уилл, — сказал он. — Он очень надоедлив?
— Ничуть, Гавин. Входи. Мы только что беседовали о гомосексуализме.
— Этот вопрос его сейчас очень интересует, хотя он не имеет ни малейшего представления о том, что это такое… правда же? Наверняка это влияние властной мамаши с ее собственническим инстинктом. Впрочем, чем бы дитя ни тешилось… В его возрасте я был завзятым трансвеститом. Но это, кажется, и помогло мне выбросить подобные мысли из головы, — поспешно добавил он.
— Удивительно, что властная мамаша позволила тебе за ним заехать, — признал я.
— У нее голова побаливает, — сказал Гавин таким тоном, будто это известный эвфемизм.
Отец с сыном встретились спокойно, как ни в чем не бывало — мы с Гавином продолжали приятную беседу, не обращая внимания на малыша.
— По крайней мере эта маленькая эскапада избавила нас от необходимости ужинать у Салмонов. Этот Салмон — просто невыносимый тип, хам ничтожный. Позвоню-ка я, пожалуй, Филли, если можно.
— Да, конечно. — Телефон был в спальне. — Но ты ведь мигом до дома доедешь. — Я попытался скрыть тот факт, что внезапно передумал. — То есть, если тебе так уж нужно, звони…
— Спасибо. Где телефон?
— Ах да, сейчас покажу. — Гавин пошел следом за мной через прихожую, и у двери в спальню я, крайне встревоженный, обернулся и неестественно легкомысленным тоном обратился к нему: — Наверно, хочешь доказать матери малыша, что я веду себя как достойный доверия дядюшка — не совращаю его и не приучаю к опасным наркотикам.
Гавин вежливо улыбнулся мне, решив, что не понял шутки.
— В общем да, но еще надо сказать пару слов нашему беглецу, прежде чем он поедет домой, где будет съеден живьем.
— Ты уж постарайся его спасти, — пробормотал я. — Значит, хочешь предупредить жену, что немного задержишься.
— Совершенно верно.
Я задумался о том, как бы мне всё это предотвратить.
51
Стипендия Родса дает гражданам США и стран Содружества право учиться в Оксфордском университете. Фонд учрежден в 1902 году английским политическим деятелем С. Родсом.