— Да уберите вы уже с лица подозрительное выражение. Я действительно хочу работать. Я люблю книги, люблю тишину и уединение, хотя ничто мирское мне тоже не чуждо. Мне нужно место, чтобы собраться с мыслями. Я хочу попытаться написать что-то своё. А для этого ничего не может быть лучше, чем окружение книг. И, самое главное, я — богатый человек, мне не нужно думать о куске хлеба. Мои родители, к несчастью, погибли, но от отца мне досталось ох как немало денег. Поэтому я ещё намерен на свои средства в этом богоугодном заведении кое-что изменить.
И действительно изменил. Привёл в порядок старый фонд, прикупил новых книг, поменял стеллажи, компьютеризировал картотеку и список абонентов. Вэвэ только диву давалась. А ещё, что её удивило и насмешило, но в глубине души очень обрадовало, он великолепно оборудовал туалеты, а также душевые по типу гостиничных. Вэвэ, хоть и понимала разумом, что туалеты в общественных учреждениях необходимы, но всё же была продуктом социализма, при котором чистый и хорошо оборудованный общественный туалет был понятием чуждым, подходящим скорей проклятым загнивающим капиталистам. Она даже спросила Владика, зачем всё это. Можно ведь просто чаще мыть старый нужник, а туалетную бумагу из дома приносить. Тот только рассмеялся.
— Каждый по-своему с ума сходит, Валентина Викторовна. А если серьёзно, то для меня целая драма воспользоваться общественным туалетом. Проще описаться или, извините, обкакаться. Ненавижу их ещё с детского садика. Грязь, вонь, хлорка… А здесь я работаю и собираюсь работать творчески. Возможно, даже буду оставаться ночевать. И категорически настаиваю на том, что должен чувствовать себя при этом комфортно, тем более что плачу за всё из своего кармана.
А ещё Владик купил новое кресло в кабинет Вэвэ, поставил в нём новейший компьютер, повесил телевизор и разместил уютненько в углу маленький холодильник, в котором сотрудники хранили свои «снеки». И теперь Валентина, плотно закрыв дверь, могла спокойно наслаждаться утренним повтором телесериалов или путешествовать по Всемирной паутине. В этой почти райской жизни её немного раздражал лишь большой, постоянно запертый холодильник приятеля Скрепкина в коридоре библиотеки. Владик как-то попросил разрешение его там временно разместить, пока друг не подберёт для него новое помещение. Но история затянулась, а Вэвэ стеснялась спросить, когда же этот посторонний предмет покинет её учреждение.
А где-то через полгода появилась Настя. До этого у них была Верка, здоровенная немолодая бабища, которая приходила, когда хотела, и убирала халтурно, так что и Вэвэ самой тайком приходилось иногда браться за тряпку. Но увольнять Верку было накладно, вряд ли кого-то другого удалось бы найти. А у той, как выяснилось, и свой интерес был. Её сожитель любил, оказывается, фантастику почитать и своей бабой, не халам-балам, а работницей библиотеки, гордился. Но взаимовыгодное сотрудничество закончилось, когда внезапно пропали, а точнее были пропиты Веркиным кавалером несколько хороших и новых, только что купленных на деньги Владика книг. И Верку попросили освободить помещение. Хорошо ещё, что функцию лица, сообщающего ей об увольнении, взял на себя Скрепкин. И справился с ней отлично. Обычно горластая хабалка Верка не посмела и пикнуть, когда всегда мягкий, ясноглазый Владик вдруг строго сказал ей, что библиотека в её услугах больше не нуждается. Она только смачно плюнула на недавно начищенный паркет и буркнула: «Утрётесь». И, даже, несмотря на потерю столь дефицитного работника, Вэвэ вздохнула с облегчением.
А Настя была просто конфетка. Девочка-сексапилочка с картинки. Very very sex appeal. Ну, куда ей тряпку в руки? А девочка тем временем на судьбу не жаловалась, честно выполняла свою работу и мило кокетничала с некоторыми несколько зачастившими в библиотеку молодыми читателями. Только дружески. Не более. И, не поверите, как эта противоестественная, по её мнению, ситуация мучила Вэвэ. Она по-бабски ничего не понимала. Было поначалу время, когда она решила, что Настёна подбивает клинья под Владика, тот ведь не скрывал, что при деньгах, да и ездил на «лексусе». Но, как ни пыталась, ничего похожего на рождение служебного романа Вэвэ выявить не сумела. Дружба — да. Лёгкий флирт — да. А больше — ни-ни. А ведь Валентине хотелось другого. И не из каких-то низменных побуждений. Не из желания залезть в чужие трусы. Наоборот, она искренне желала им счастья. Она бы по-человечески только обрадовалась, если бы эти два молодых человека нашли друг друга. Настя — чудесная женщина, и у неё должен быть достойный мужчина. А то, что она пока не проявила заинтересованности, это, может, и правильно. Отсутствие чересчур открытого интереса — как раз по-женски. Главное, чтобы мужчина был настойчив.