Я помрачнел и продолжил по ходу своих мыслей.
— С моими родителями будет несложно объясниться. Они ни невесту, ни вас практически не знают. А вот Тамару Давидовну жалко. Не мне тебя учить, но ты уж с ней осторожнее.
Ашот хлопнул меня по плечу.
— Не волнуйся. Всё будет как надо. И вообще думаю, что в течение ближайших дней Маринка одумается и позвонит. Вернётся твоя брыкливая молодая жена.
Она действительно позвонила через три дня. Я не переставал думать о ней и медленно сходил с ума. Но это не было состояние влюблённого, который мечется и причитает, что не переживёт разлуки. Я сходил с ума по всем правилам. У меня в голове поселились три голоса.
Один, вредный, говорил, мысленно обращаясь к Марине:
— Позвонишь, милая, позвонишь. Да ещё как. Куда ты денешься. А я тебя так пошлю, что мало не покажется.
Второй, добрый, говорил:
— Позвони, Маринка, и возвращайся. Может, между нами и нет любви, но мы нравимся и уважаем друг друга. Нам ведь было хорошо. А любви, может, и вообще нет.
Третий, рассудительный, обращался непосредственно ко мне:
— А что ты дёргаешься, Серёга? Ты же и сам знаешь, что её не любишь. Плюнь ты на своё обиженное самолюбие!
Такое вот заседание Государственной Думы творилось, в моей голове не переставая…
— Здравствуй, Серёжа, — холодно произнесла Марина в трубку телефона. — Я не хочу тебя долго задерживать. Хотела только сказать, что подала на развод.
— Как на развод? — опешил я.
— А что ты предполагал от меня услышать? — ещё более холодно сказала Марина. — Развод, Сергей, — это гражданский акт по расторжению брака. Мы с тобой такого-то числа должны явиться в загс.
Я попытался как-то вяло возразить.
— Ты не поторопилась? Может, стоит ещё немного подумать?
— Мне не о чем думать, — отрезала она и положила трубку.
Настаивать я ни на чём не стал и в положенный срок явился в загс, а через какое-то время нас без скандалов развели. Она хотела было ехать после этой малоприятной процедуры на метро, потому что Ашот был снова в отъезде, но я сказал, что это глупо, и с удовольствием отвезу её домой. Она было заупрямилась, но, видя, что действительно ведёт себя неразумно, согласилась. Она села в машину, как в такси, на заднее сиденье за моей спиной. Мы ехали по городу и не разговаривали. Внезапно она спросила:
— Будешь иногда позванивать?
— Конечно, Марина, — преувеличенно бодрым тоном ответил я и посмотрел в зеркальце. Её тёмные глаза сердито на меня смотрели.
— Вот ты весь в этом, — сварливо сказала она. — Рассудительный, невозмутимый зануда. Я бы тебя больше зауважала, если б ты сказал: «Сука! Да я к тебе на километр теперь не приближусь». Ты не человек. Ты машина. Вон, смотри, автосервис. Притормози.
Я не понял, но автоматически стал тормозить.
— Зачем? Машина в порядке.
Марина ещё сильнее рассердилась.
— Дурак! При чём здесь машина? Тебя пусть посмотрят, все ли шестерёнки смазаны.
Я зло надавил на газ.
Вернувшись, домой, я в очередной раз решил выкинуть Марину из головы. Это было нелегко, и я ощущал какую-то внутреннюю пустоту. И снова по самую макушку загрузил себя работой. Как-то, возвращаясь со службы, я заглянул в почтовый ящик. Там лежал маленький пакетик без адреса с чем-то твёрдым внутри. Поднявшись к себе, я его открыл. В нём лежало обручальное кольцо Марины.
Я ужасно рассердился. Но мысли вдруг вильнули в сторону. Она ведь однажды сказала мне, что, если я куплю ей что-нибудь в ювелирном магазине, то больше никогда её не увижу. Так оно в итоге и получилось.
Я хотел выбросить кольцо в окно на счастье какому-нибудь бомжу. Но передумал. И положил его на полку. Пусть останется мне, дураку, напоминанием и уроком.
Марина ушла из моей жизни. Я не звонил ей, а она ничем не напоминала о своём существовании. Мне на работе говорили, что я стал раздражителен, но я спокойно к этому относился. Всё закономерно. Я ведь не машина, как предположила Марина, а человек, и человеческие слабости мне не чужды. Просто я более скрытен, чем другие. А рана уязвлённого самолюбия брошенного мужчины со временем должна затянуться.
Прошло почти полгода. И однажды мне приснился кошмар.
Я оказался на каком-то странном скалистом острове. Его окружало жёлто-бурое море с мутной водой, и в нём вовсе не хотелось искупаться. С каждой волной на берег выбрасывалась отратительно пахнущая слизь, похожая на раздавленных медуз. Ни неба, ни солнца. Казалось, прямо над головой зависли тёмные тучи, по которым угрожающе пробегали какие-то искорки. Маленькие криволапые кустики без листьев напоминали застывшие клубки змей. Я шёл по берегу. Мне навстречу двигалась маленькая фигурка. Это было некое существо, издали напоминавшее суслика, но у него была человеческая голова с грустным лицом. Существо шло, опираясь на палочку, на голове у него была потрёпанная шляпа.