– Займись этим, – продолжал Блинников. – И лучше прямо сегодня. Что-то у меня дурное предчувствие.
Начальник отделения запустил указательный палец за воротник синей форменной рубашки, схваченный галстуком на резинке, и описал рукой длинную дугу. Стратонов заметил влажные круги под мышками Блинникова. Видимо, начальников не учат переносить жару. В этом они такие же люди, как и все остальные.
– Может, конечно, девчонки сами найдутся, – начальник вытащил из кармана большой клетчатый платок и протер им широкий багровый затылок. – Но, ты ведь знаешь, нам главное – вовремя прокукарекать, а там – хоть не рассветай. Понимаешь меня?
– Да.
– Не "да", а "так точно", – беззлобно поправил начальник.
– Так точно.
– Ну, вот и хорошо. Можешь идти. Будут результаты – доложишь.
– Есть! – ответил Стратонов. Начальник сидел, подставив лицо струе воздуха, разгоняемого вентилятором, и блаженно жмурился, как кот при виде сметаны. – Разрешите идти, Валерий Иванович?
– Иди, – выдохнул Блинников и с отвращением посмотрел на пачку сигарет, лежавшую перед ним. Видимо, в такую жару даже курить не хотелось.
Стратонов вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Вопрос об отпуске так и остался нерешенным. И когда он решится – одному Богу известно. А, скорее всего, даже Он не знает: поди разбери, что творится в голове у Блинникова.
Евгений, держа заявление двумя пальцами, поплелся обратно в свою каморку.
Он сел, достал из сейфа графин с водой – в темноте она долго оставалась прохладной – напился пахнущей хлоркой воды и положил лист с заявлением перед собой.
"Так… Пропали… Из общежития № 4… Ага, ага… Девушки. Да-а-а… Ну и морока. Куда же они пропали?".
Стратонов машинально перевернул лист, словно ожидал, что на обратной стороне будет написан ответ. Но там было пусто. Только выдавленная шариковой ручкой бумага и в двух местах – сквозные дырки. Вряд ли это можно было назвать исчерпывающей информацией.
Стратонов наполнил стакан до половины, поставил локти на стол и принялся обмахиваться заявлением: вентилятора у него не было.
Ну что? С чего начать? Прежде всего – завести новую папку. Это раз. Второе. Что он успеет сделать сегодня? Он взглянул на часы: была половина третьего. Так. Он сходит в "четверку", поговорит с заявительницей, соберет максимум сведений о пропавших девушках, узнает, на какие факультеты они собирались поступать, и, наверное, успеет наведаться в деканат. Там он попросит адреса и фотографии пропавших, посмотрит их оценки, ну и все такое прочее – по ходу дела будет видно. Ну, и все, наверное. На сегодня-то. Вполне достаточно. А там, глядишь, они сами объявятся.
Стратонов переписал в блокнот данные заявительницы. "Рубцова Юлия Валентиновна. Комната № 315". Вот отсюда он и начнет.
Стратонов встал, взял легкую рубашку (хорошо, что он не начальник и не дежурный – не обязательно ходить на службу в форме) за пуговицу на животе и потряс, пытаясь охладить разгоряченное тело. Ему стало немного прохладнее.
Он положил заявление в сейф, придавил графином и закрыл тяжелую дверцу. Сунул ключи от сейфа в верхний ящик стола и вышел из каморки, радуясь возможности поработать "в поле", потому что сидеть в кабинете становилось невыносимо.
Юля зашла в знакомый ларек и обнаружила, что за прилавком стоит совсем другой, незнакомый ей, молодой человек. Он чем-то неуловимо напоминал Пашу – та же юношеская худоба, тот же озорной блеск в глазах, тот же оценивающий взгляд, – но все-таки это был не он.
– Здравствуйте, – сказала Юля.
Дверь была открыта настежь и подперта большим тяжелым камнем, поэтому колокольчик не зазвенел. Юля улыбнулась, встала на носочки и качнула его рукой. Раздался мелодичный звон.
– Привет! Чего желаете? Минеральная вода, сок, "Пепси", пиво, сигареты, марихуана, оружие, наркотики? У нас самый богатый ассортимент в городе, – гордо сказал парень.
– Я хотела бы видеть странствующего рыцаря Павла Синицына, – в тон ему ответила Юля.
– Странствует, – махнул рукой парень. – Поехал на рынок за товаром. Вообще-то, у него вечерняя смена: он заступает в шесть. А пока я за него. Могу я чем-нибудь помочь юной леди, одержимой жаждой знаний?
– С чего вы решили, что я ею одержима?
– Хм, – парень удивился. – Здесь все такие. Все хотят что-то узнать, поэтому и приезжают поступать в универ. На уборщицу из общежития вы не похожи, на певицу из варьете – тоже. Раньше я вас не видел; потому что, если бы видел, то запомнил. Стало быть… Абитура? Так ведь?
Юля улыбнулась. Сначала она хотела сказать, что она – прекрасная незнакомка, застигнутая в пути снежным бураном, но промолчала.