Ещё и девчонка-проводница оказалась какой-то заторможённой и совершенно бестолковой. Так долго пялилась в документы, что Эдик было подумал, она заснула. Когда он наконец шагнул с холода в мягкое тепло поезда и добрёл до своего купе, то первым делом убрал сумку с пожитками под полку, а на столик выложил книгу Начала.
Соседей не было, и Эдик с чистой совестью закрыл дверь, отгородившись от внешнего мира, и принялся за чтение. Читать он не любил от слова совсем, и ему приходилось заставлять себя продираться сквозь слова, сложные метафоры и обороты, кляня всё на свете. Но смысл написанного утекал сквозь пальцы, как вода, стоило Эдику отвлечься или задуматься хотя бы на миг.
Через некоторое время от чтения его отвлекло щекотливое ощущение чужого взгляда. Он резко обернулся к двери, которая оказалась приоткрыта. В щёлку, как любопытная мышь, подглядывала молодая проводница. Эдик скрипнул зубами:
— Ты чего тут трёшься, кукла?
Девушка испуганно дёрнулась, порываясь сбежать, но после взяла себя в руки и зашла в купе. Она протянула Эдику веер газет и журналов.
— Не желаете ли купить свежую прессу?
— Нет. Не желаю. Чеши отсюда, — невежливо откликнулся пассажир.
Но проводница с именем Жанна на бейджике уходить не торопилась. Она, вытянув шею, глядела на левую руку Эдика, лежавшую на краю стола.
— Что, на наколки мои пялишься? — Хмыкнув, он сжал руку в кулак, отчего синеватые татуировки перстней на фалангах обозначились отчётливее. — Не бойся, кукла. Это былое. Отмотал я своё, чист теперь.
Девочка мотнула головой и вытянула вперёд руку. Эдик увидел красноватую цифру у неё на большом пальце. Точно такую же, что недавно приобрёл и он, что вдруг проступила багровым шрамов поверх перстней, а теперь ещё и стала светиться изнутри неярким алым светом.
Резко вскочив с места, Эдик с неожиданной для своей комплекции ловкостью метнулся к двери и захлопнул её, щёлкнув замком. Жанна тихонько вскрикнула, выпустив из рук прессу, когда бывший зэк навис над ней, как туча, прожигая недобрым взглядом.
— Значит ты, кукла, тоже тут как-то замешана?! А?! Отвечай, что тебе про тайник известно! — Он грубо схватил её за отворот пиджака и дохнул в лицо кофейно-сигаретной вонью.
— Я-я-я… Я-я н-ничего не зн-наю! Пр-равда! — проблеяла девушка, сползая на нижнюю полку как слизняк. Эдик отпустил её, но не отступил, топчась по валявшимся на полу газетам и журналам.
— Откуда у тебя метка эта?
— Я кн-нигу прочитала. Такую же, как ваша, — запинаясь, проговорила Жанна. — Про Библиотеку.
— Ну да. Не пиздишь, есть там что-то про Библиотеку, — Эдик цыкнул зубом. — Только нихера не ясно, где бабло лежит.
— К-какое бабло? — заморгала проводница.
— Ша! Значит, говоришь, что прочитала всё? — Бывший зэк кивнул в сторону книги Начала, и Жанна лишь слабо пикнула в знак подтверждения. — Тогда скажи мне, кукла, куда надо переть, чтобы бабки забрать? А то я ни черта в этой мути не могу понять. То про Библиотеку что-то, то про Торжок вообще, то про другие какие-то книги. Херня собачья…
— Там ничего про деньги не написано… — боязливо зашептала Жанна, зажавшись в угол. — Там сказано, что знания Библиотеки позволят осуществить любое желание или мечту. Там правда так написано…
— Какое ещё желание? Мне Баран перед смертью напел, что книга приведёт к баблу, которое он мне должен. И типа там даже больше, чем он должен. И теперь я всё заберу. Только я понять не могу, куда катить надо. Ты мне скажешь или нет, кукла?
— В Торжке, на Валунном мосту, должна лежать вторая книга, которая укажет, куда двигаться дальше, — не без опаски ответила Жанна, сглотнув, а после затянувшейся паузы тихонечко спросила: — Вы сказали, «перед смертью»?..
Эдик широко улыбнулся, блеснув червоточинами отсутствующих зубов.
— Не бойся, не убивал я Барана и его подсосов. Я же не мокрушник, не убийца.
И едва Жанна хотела расслабиться и улыбнуться в ответ, Эдик добавил:
— Я их глубоко в лес увёз, к деревьям привязал. Если сами от мороза не околеют, то их волки пожрут. Там, где я их оставил, края дикие, зверья голодного много зимой бродит.
Жанна икнула и провалилась в спасительный обморок, стукнувшись головой о стенку.
Эдик сочувственно поглядел на эту молодую глупую дурёху. Сев напротив неё, он достал из кармана помятую сигаретку, распрямил, как мог, и зажёг. Затянувшись крепким дымом, он медленно выпустил его в лицо проводнице. Через пару секунд она поморщилась, потом задрожали похожие на щётки фальшивые ресницы, и проводница пришла в себя.
Первыми её словами был возмущённый выкрик: