– Ну, не думаю, что вы им помогли. – Джун сделала паузу. – Угодно ли тебе знать, как прошла моя кампания по привлечению средств массовой информации?
– Угодно.
– Она прошла хорошо, несмотря на барабанную дробь Боба. Не то чтобы в этом был виноват Боб. Боб, слышишь? Это не твоя вина. Это вина Иды.
– Слышу, – выкликнул Боб.
Последовало молчание, а затем Джун сказала:
– Что ж, начну-ка я печатать наши афишки.
– Ну, спасибо, что так упорно держишь нас в курсе своих дел. – Ида, покачав головой, переключила внимание на Боба. – Чего я добиваюсь, – сказала она ему, – так это десяти секунд чистой игры в среднем регистре. Вдохни-выдохни, глубоко, два раза, и повтори попытку.
Боб подышал и выдал Иде двадцать секунд ровной, уверенной дроби. Она подняла руку, и Боб остановился.
– Отлично, – сказала она. – Как ты думаешь, сможешь ты повторить такое в присутствии зрителей? Ты будешь за сценой, за кулисами, но, знаешь ли, присутствие зрителей очень всегда чувствуется и может смутить. Подозреваю, что их будет немного, но часто небольшая аудитория еще заметней, еще значимей. Именно этого напряжения так недостает кинематографу, и именно по этой причине я ненавижу его так сильно, так рьяно, так…
Тут из соседней комнаты донеслись два необычных звука, один сразу после другого: первым был лязг и скрежет металла о металл; затем послышался лай собак, от которых Боб прежде лая не слышал, но теперь оба песика, отзываясь на лязг и скрежет, тявкали громко и самозабвенно. Ида и Боб, выйдя из ванной, увидели, что Джун крутит ручку маленькой печатной машинки, установленной на комоде, в воздухе порхают зигзагом, вылетая из машинки, голубые рекламные листовки, собаки скачут, захлебываются лаем и в целом полны эмоций, в то время как листовки, плавно снижаясь, ложатся на их тельца и на их черные островерхие шляпы. Перекрывая шум печатной машинки и лай собак, Джун крикнула Бобу:
– Только это способно вызвать у них такой порыв страсти.
Боб поднял с пола афишку:
ЧИСЛО МЕСТ ОГРАНИЧЕНО!
ТРИУМФАЛЬНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛЮБИМЫХ ВЕТЕРАНОВ СЦЕНЫ!
ДЖУН И ИДА
И ИХ ДРЕССИРОВАННЫЕ СОБАКИ,
МАЛЫШ И ДРУЖОК,
ПОРАДУЮТ ВАС ЖИВЫМ И НЕВЕРОЯТНО ТОЧНЫМ АНАЛИЗОМ НАШЕЙ НЕПРОСТОЙ СИТУАЦИИ!
ДЖУН И ИДА ИСТОЛКУЮТ ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ РЕЗОННО, ЛАКОНИЧНО И ИРОНИЧНО!
Ида взяла у Боба рекламный листок и прочла его.
– Тут есть намек на озорство и коварство, – признала она, а Джун все крутила ручку, и афишки кружились и падали, и собаки скакали и лаяли, а из прохудившегося реквизитного котла истекал якобы пар, испускаемый сухим льдом, сочился и кривым путем вился через комнату к открытому окну, в котором, заметил Боб, по прибрежной дороге тянулась на юг автомобильная колонна Нацгвардии.
Выдав Бобу его ежедневный доллар и пачку афишек, его послали прогуляться с собаками по городу, всем встречным подряд раздавать листовки, и вообще, насколько возможно это в рамках, как выразилась Ида, его склонной обособляться личности, всячески заманивать публику, побуждая людей прийти на предстоящее представление.
Перед уходом его попросили раздеть собак и привести их в порядок. Он заметил, что, напротив, такой собачий наряд не может не возбудить любопытства, что Ида и Джун признали верным и мудрым, и потому Дружок и Малыш всю прогулку пробегали в своих ведьмовских одежках.
Выйдя на крыльцо отеля, Боб увидел вторую колонну, которая, как и первая, двигалась по шоссе туда же, на юг; каждый из крытых грузовиков был плотно набит нацгвардейцами с мрачными лицами, а меж колен у них торчали винтовки. Человек пятьдесят горожан, выстроившись вдоль обочин, смотрели, как продвигается караван, и махали солдатам.
Шериф стоял у патрульного автомобиля, припаркованного перед магазином, через дорогу от отеля. Когда караван проехал, шериф квакнул клаксоном и заговорил в микрофон, который был подключен к громкоговорителю, установленному на крыше машины.
– Мне нужно кое-что вам сказать, – произнес он, и все, кто там был, мужчины и женщины, подошли и встали вокруг.
Боб ввинтился в толпу, следуя за другими. Все как-то сразу заговорили, и тогда шериф снял шляпу и помахал ею над головой. Когда толпа угомонилась, шериф шляпу надел и заговорил в микрофон.
– Леди и джентльмены, доброго вам дня, здравствуйте. Как вы, наверно, и сами поняли, в Бэй-Сити у нас горячая обстановка, и вам лучше избегать этого места, пока оно там не остынет. Не знаю, надолго ль затянется, но сегодня положение шаткое, так что разумней сидеть спокойно, не дергаться и дожидаться, когда поступят, как говорится, дальнейшие указания. Не думаю, что тут среди нас так уж много тех, кому охота поучаствовать в беспорядках; о чем я думаю, чего я надеюсь избежать и о чем прошу вас, соседи, так это о том, чтобы вы пресекали любое желание поехать туда, чтобы поглазеть и поболтаться вокруг. Как вы думаете, можете вы такое для меня сделать?