– Экий вы впечатлительный повар! – подметила Джун.
– Повар, он крайне уязвим, когда работает в ресторане, – с мрачной серьезностью подтвердил он и, повысив голос, обратился ко всем, кто был в зале: – Что, думаете, не слышу, как вы отзываетесь о еде, которую я приготовил? Слышу! Каждое слово!
Сатанински блеснув глазами, он яростно звякнул лопаткой по своему колокольчику. Однако в зале тут и там сидело всего несколько посетителей, и никто из них не обратил на слова повара никакого внимания.
Вернулась официантка, передала заказ и пригласила Джун с компанией присесть. Все скопом они направилась к тому столику, который уже считали своим. Трапеза подходила к концу, когда к закусочной подъехал армейский джип и в зал вошел военный полицейский. Официантка куда-то делась, и военный выкрикнул в воздух:
– Сколько у вас есть кофе?
– Целый чертов бак, – выкрикнул повар с кухни.
– Я заберу весь, и вместе с баком.
В окошке появилось лицо повара.
– Бак не на продажу.
– Дяде Сэму он нужен, – сказал военный и помахал пачкой банкнот.
– Дяде Сэму готов отдать весь наличный кофе до капли, но бак пусть добудет себе сам, потому что мой мне нужен тоже, и постоянно.
Военный блеял и мямлил, но в итоге ушел с полным термосом кофе. Термос был его собственный, и он был разочарован тем, что его задумка осталась невоплощенной. Ида предположила, что он, чего доброго, целый сценарий у себя в голове сочинил, как приезжает в Бэй-Сити перед самыми беспорядками с полным баком живительного и обжигающе горячего кофе и товарищи в его честь троекратно кричат “ура”, благодарные за смекалку.
– А случалось вам замечать, как влияет военная форма на самоуважение молодых людей? – из окошка спросил повар.
– Еще как, – в один голос откликнулись Джун и Ида.
После ужина обе дамы, Боб и собаки вернулись в отель, где застали мистера Мора и мистера Уитселла за стойкой регистрации. Пригнувшись поближе к радиоприемнику, они слушали передачу из Бэй-Сити. Официально бунт еще не начался, но по мере того, как сумерки переходили в ночь, постепенно набирал обороты. Репортер почти скучающим тоном описывал обстановку:
– Кто на чьей стороне, не понять. Все лесорубы похожи один на другого, никаких видимых признаков того, какой лагерь или какую компанию человек представляет. Они разгуливают группками туда-сюда по главной улице Бэй-Сити и то тут, то там устраивают стычки и потасовки; но стычки и потасовки быстро подавляет Национальная гвардия, сотрудничающая с местными правоохранительными органами, которые прибыли на место происшествия ей в помощь.
Мистер Мор указал на радио и прошептал:
– Там наш шериф!
Мистер Уитселл покачал головой, и на лице у него так явственно читалась тревога, что мистер Мор не смог не осведомиться, в чем дело.
– Я чувствовал бы себя в большей безопасности, – отвечал он, – если бы шериф был здесь и защищал нас от посягательств. Зачем его понесло так далеко от дома? Разве в Бэй-Сити нет собственного шерифа, долг которого пасти свое стадо?
– Конечно, есть, – сказал мистер Мор. – Но наш шериф, вероятно, счел, что быть там – вопрос профессиональной чести. Он, видите ли, из тех, кто не упустит шанса помочь соседу, зато пройдет мимо шанса ограбить банк.
– И пока он там герой на подхвате, в каком положении оказались мы? Беззащитные перед любым преступным элементом, которому вздумается пройти мимо. Да ведь бандит может явиться сюда, поубивать нас в наших постелях и уйти безнаказанно, и нет никого при власти, чтобы помешать такому бесчинству!
– Может быть, вас утешит малая вероятность указанного события? – спросил мистер Мор.
– Нет, не утешит! – ответил мистер Уитселл, причем с неожиданной горечью.
Элис появилась из маленькой двери за стойкой администратора, натягивая кардиган и приглаживая волосы. Мистер Мор обратился к ней с просьбой подогреть молоко для мистера Уитселла, но она сказала, что нет, ей очень жаль, но она не может, уже опаздывает.
– Что, неужто снова на тот же фильм? – удивился мистер Мор.
– Да.
– Но сколько ж можно смотреть, как разворачивается одна и та же история?
– Сколько угодно.
Вынырнув из-под стойки, она пролавировала между собравшимися и ткнула Боба в живот, когда проходила мимо.
Мистер Мор сам пошел согреть молока для мистера Уитселла, который с несчастным видом стоял в сторонке от остальных. Ида, Джун и собаки направились в зрительный зал еще немного порепетировать. Боб пошел к себе, переоделся в пижаму и, усевшись на край кровати, стал слушать репортаж из Бэй-Сити, где в ночной темноте ситуация разгорелась до полноценного бунта: