Первое место, возможно, здесь должен занять Пс 136:9. Здесь псалмопевец изливает свою ярость против давнишних врагов Израиля эдомитян[6], заключая эту «молитву» такими словами: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Можно взять также Пс 16, который стоит сравнить с новозаветной историей о мытаре и фарисее (Лк 18:9–14): «Услышь, Господи, правду, внемли воплю моему, прими мольбу из уст нелживых (стих 1) Ты… искусил меня и ничего не нашел; от мыслей моих не отступают уста мои. (стих 3) Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои (стих 5)». Псалмопевец совершенно искренне благодарит Бога за то, что Он не таков, как другие люди. И наконец, Пс 21. Человек Божий осмеливается здесь жаловаться на то, что Бог его оставил (стих 1). Более того, он же прямо утверждает, что Бог допускает несправедливость, потому что Он слышал молитвы «отцов наших», но не внемлет молитве псалмопевца (стихи 2–6). Удивительная дерзость. Как человек смеет говорить такое в присутствии Бога?
И наконец, я понял, что люди Божьи всегда честны перед Богом. Я же просто отказался от великой привилегии, позволив нескольким историям и строчкам из Писания занять непропорционально важное место в моей голове. Если Давид и псалмопевцы могли быть открытыми по отношению к Богу, что мне мешает вести себя так же? И это стало для меня началом подлинной дружбы с моим Богом.
Проблема богодухновенности
Но как же в этих дерзких молитвах участвует Святой Дух? Как можно здесь говорить о богодухновенности? Хотя я понимал, что одни части Писания для меня полезнее других, это не значило, что я мог думать о разных степенях их богодухновенности. Я и сейчас готов отстаивать богодухновенность всего Писания. Я не могу согласиться с мнением, что одни библейские авторы более богодухновенны, чем другие. Либо есть вдохновение Духа, либо его нет. Я принадлежу к консервативным христианам и верю, что все Писание вдохновлено Богом (2 Тим 3:16). Именно в этом великая сила евангелической позиции, потому что у нас не возникает искушения взять в руки ножницы и вырезать те места, которые нам непонятны или которые мы не можем принять. Писание есть Писание, и мы должны сражаться за его понимание, пока не обретем мира и с ним, и с Богом.
Как же тогда нам объяснить тот факт, что одни места Писания явно отличаются по своему характеру от других?
Так, великая молитва Иисуса за своих врагов «Отче! прости им» (Лк 23:34) по своей сути явно стоит выше, чем слова псалмопевца, призывающего Бога истребить его противников (Пс 68:23–29). Нам нужно обращать внимание на это отличие, иначе мы сможем ссылаться на псалмы для оправдания наших извращенных страстей. Я думаю, мы вправе признать, что разные библейские авторы обладали неодинаковыми умственными и духовными качествами и это отразилось на созданных ими текстах. Однако все они в равной мере богодухновенны. Чтобы яснее это понять, воспользуемся такой иллюстрацией. Если мы возьмем одну охапку сырых и другую охапку сухих дров и попытаемся разжечь спичками два костра, что у нас получится? Один будет гореть чисто, светить и давать тепло. Второй будет трудно зажечь, а когда это удастся, он будет гореть куда хуже и дымить. Оба костра горят, но качество пламени зависит от материала. Однако оба костра могут согреть человека, а в некоторых случаях дымящий и плохо разгорающийся костер может согреть. То же самое можно сказать о людях, получивших вдохновение от Бога. Их воспламенил один и тот же Дух, но одни из них горят ярче, чем другие, хотя Господь находит применение всем. Когда мы видим дымящий костер, у нас возникает искушение винить спички. Однако дело здесь не в них, а во влажности дерева. И самое замечательное, что, если ты желаешь согреться, тебе поможет даже еле тлеющий костер.
Объясняя это студентам в колледже, я иногда провожу аналогию между библейскими авторами и сочинениями первокурсников. У нас принято ставить две оценки за каждое сочинение: одну — за содержание, вторую — за технику изложения. Так что студент, обладающий творческими способностями, но не умеющий хорошо выразить себя, может получить одновременно наивысшую оценку за содержание и низшую — за технику. Если же говорить о библейских авторах, мы могли бы ставить им одну оценку за духовные способности, вторую — за способности умственные. Конечно, в реальности трудно было бы проставить подобные оценки, разве что в самых ярких случаях, подобных приведенным выше примерам из псалмов. И я должен добавить, что вестники Божьи никогда бы не получили меньше четверки с минусом, низшей почетной оценки, по обоим пунктам. Другими словами, ума у всех них достаточно, но одни авторы мудрее других. У одних опыт глубже, чем у других, но у всех он достаточно глубок для того, чтобы Бог мог их использовать.