Четырехвековой период — примерно с 1600/1550 по 1300/1200 гг. до н. э. — связан с преданием о приходе евреев в Египет, обращении их в рабство, а затем Исходе и странствовании через пустыню в Землю Обетованную. Вероятно, засуха, а за ней и голод заставили многие племена, в том числе и евреев, хлынуть в плодородную дельту Нила в поисках пропитания. Их порабощение большинство исследователей связывают с изгнанием гиксосов в XVI в. до н. э. (вероятно, евреи пришли в Египет именно при них и какое-то время жили свободно). Затем в начале XIII в. до н. э. последовал исход под водительством пророка Моисея. Эти события отражены в Книге Исхода, но еще в Книге Бытия сказано: «Знай, что потомки твои будут пришельцами в стране не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. Но Я произведу суд над народом, у которого будут они в порабощении, после чего они выйдут с большим имуществом» (Быт 15:13–14). После Исхода из рабства весь народ заключает Завет с Единым Богом. У подножия горы Синай Моисею был открыт новый Закон — Тора, получены Скрижали Завета с Десятью Заповедями. Затем, по преданию, последовали сорок лет блуждания в пустыне — пока не умрет последний, рожденный в рабстве. Эпизоды сорокалетнего скитания в пустыне, равно как и заповеди и законы, разъясняющие, как Десять Заповедей должны определять каждодневное существование народа Божьего и каждого члена Общины Завета, содержатся как в Книге Исхода, так и в последующих (преимущественно законодательных) книгах Торы: Левит, Числа, Второзаконие. Пророк Моисей сделал все, чтобы привести народ к границе Ханаана, но сам он не вошел в Землю Обетованную: согласно Торе, его дни были сокращены Всевышним, безмерно взыскивающим со Своего возлюбленного избранника. Исход был завершен под водительством его преемника — Йеѓошуа бин Нуна (Иисуса Навина), что отражено в одноименной книге Танаха.
Известно, что в конце XIII в. до н. э. евреи вновь появляются в Ханаане. В борьбе с ханаанеями и филистимлянами (завоевателями с запада, потомками крито-микенцев, или ахейцев, вытесненных со своих мест волной дорийского нашествия) окончательно складывается союз двенадцати племен, или колен, — по числу сыновей третьего из праотцев еврейского народа — Йаакова (Иакова). Отныне евреи становятся народом Израиля (Йисраэль, или Израиль, — второе имя Иакова), или сынами Израиля (бней Йисраэль), т. е. израильтянами (йисраэлим), а прежнее название — иврим — употребляется редко[60]. Единственное, что объединяет колена Израилевы, — это культ Единого Бога и Закон Моисеев, ибо народ не представляет собой этнического единства: это единство определяется только верой в Единого Бога и подчинением законодательству Торы. При этом, как отмечают исследователи, не происходит никакого поголовного уничтожения ханаанейских племен на той территории, где расселились израильтяне: на протяжении примерно полутора столетий идет сложный процесс частичной ассимиляции ханаанеян, слияния их в единый этнос с израильтянами[61].
Далее наступает эпоха Судей, охватывающая примерно два столетия (XII–XI вв. до н. э.). Общественное устройство израильтян в это время — своеобразная патриархальная демократия, управляемая шофетами (судьями), харизматическими лидерами, которые несли ответственность только перед Богом. Они разбирали различные уголовные и гражданские дела, а также выполняли функции руководителей общества. Кроме того, судьи были народными вождями, стихийно выдвигавшимися в годину бедствий и спасавшими народ Израиля от нашествий различных бедуинских племен — мидьянитян (мадианитян), аммонитян, амалекитян (амаликитян) и др., а также от высадившихся примерно в конце XII в. до н. э. на побережье Ханаана пелиштим, или плиштим (филистимлян), потомков крито-микенцев, или ахейцев (именно с ними связано географическое название Ханаана, известное европейцам, — Палестина). Этот сложный, трагический и смутный период, когда народу Израиля было сложно выжить даже физически, тем более — выстоять духовно, сохранить свою веру, отражен в Книге Судей — одной из древнейших по времени записи книг библейского канона (ее датируют XII–XI вв. до н. э.). Тем более важно то, что, согласно логике метаистории, все внешние напасти осмысливаются в этой книге как отражение внутреннего несовершенства, как закономерное следствие вины перед Богом, как кара Божья. Подобный подход к собственной истории отражает высокий уровень нравственного самосознания народа (или, по крайней мере, его духовных лидеров, запечатлевших на письме Книгу Судей).
60
Отмечая разницу в употреблении названий