Выбрать главу

Все это непосредственно преломляется в специфике эллинской и библейской эстетики, каждая из которых опирается на своеобразное восприятие времени и универсума. Показательно, что если эллинское понятие космос («порядок», «вселенная») является именно пространственным, выражает неизменную упорядоченную структуру, покоящуюся в пространстве, то еврейское понятие олам («вечность», «век», «продолжительность», «далекое прошлое», «далекое будущее», «вселенная, движущаяся во времени») — понятие скорее временнóе, или временнóе и пространственное сразу. Неслучайно в своем переводе Пятикнижия Моисеева на немецкий язык выдающиеся мыслители ХХ в., основоположники философского диалогизма, иудейские экзистенциалисты М. Бубер и Ф. Розенцвейг передали понятие олам как Weltzeit — «мировое время», «мир, развертывающийся во времени», «мир как история». В свою очередь немецкий исследователь А. Иеремиас толкует олам как единство пространства и времени и передает его словом Weltlauf — «бег времени»[10].

Сопоставляя эллинское представление о космосе и еврейскую концепцию олама, С.С. Аверинцев пишет: «Греческий мир — это «космос», по изначальному смыслу слова такой «наряд», который есть «ряд» и «порядок»; иначе говоря, законосообразная и симметричная пространственная структура… Внутри космоса даже время дано в модусе пространственности: в самом деле, учение о вечном возврате, явно или латентно присутствующее во всех греческих концепциях бытия, как мифологических, так и философских, отнимает у времени свойство необратимости и дает ему взамен мыслимое лишь в пространстве свойство симметрии. Внутри «олама» даже пространство дано в модусе временного движения — как «вместилище» необратимых событий»[11]. Исследователь подчеркивает, что это самым прямым образом связано с идеей Единого Бога, трансцендентного оламу, сотворившего историческое время и разворачивающееся в нем мировое пространство, с Его кардинальными отличиями от эллинских богов: «Бог Зевс — это «олимпиец», т. е. существо, характеризующееся своим местом в мировом пространстве. Господь Бог — это Сотворивший небо и землю, т. е. Господин неотменяемого мгновения, с которого началась история, и через это — Господин истории, Господин времени. Структуру можно созерцать, в истории приходится участвовать. Поэтому мир как «космос» оказывается адекватно схваченным через незаинтересованное статичное описание, а мир как «олам», напротив, — через направленное во время повествование, соотнесенное с концом, с исходом, с результатом, подгоняемое вопросом: «а что дальше?» Высшая мудрость античного человека состоит в том, чтобы доверять не времени, а пространству, не будущему, а настоящему, и его олимпийцы не могут лучше обласкать своего любимца, как подарив ему сегодняшний день в обмен на завтрашний… Напротив, сквозной мотив Библии — Обетование, на которое не только позволительно, но и безусловно необходимо без колебания променять наличные блага… Будущее — вот во что верят герои Библии. Многократно повторяемые в повествовании Пятикнижия благословения и обещания, которые вновь и вновь дает Господь Аврааму и его потомкам, создают ощущение неуклонно возрастающей суммы Божественных гарантий грядущего счастья… Итак, греческий «космос» покоится в пространстве, выявляя присущую ему меру; библейский «олам» движется во времени, устремляясь к переходящему его пределы смыслу (так развязка рассказа переходит пределы рассказа, или мораль притчи переходит пределы притчи). Вот почему поэтика Библии — это поэтика притчи, исключающая пластичность: природа и вещи должны упоминаться лишь по ходу действия и по связи со смыслом действия, никогда не становясь объектами самоцельного описания, выражающего незаинтересованную радость глаз; люди же предстают не как объекты художественного наблюдения, но как субъекты выбора и действия»[12].

вернуться

10

Ieremias, A. Das Alte Testament im Lichte des Alten Orients / A. Ieremias. 4. Aufl. Leipzig, 1930. S. 127.

вернуться

11

Аверинцев, С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность». Противостояние и встреча двух творческих принципов / С.С. Аверинцев // Типология и взаимосвязи литератур Древнего мира. М., 1971. С. 229.

вернуться

12

Аверинцев, С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность». С. 231–232.