Иудея — часть Израильско-Иудейского царства (XIII — Х вв. до н.э.), самостоятельное царство в Х — VI вв. до н.э., завоеванное Вавилонскими войсками в VI в. до н.э.
Суббота — праздник, по представлениям иудейской веры, установленный самим Богом во времена сотворения мира.
Семисвещник (семисвечник) — светильник из семи ветвей, принадлежность иудейского и христианского богослужения.
«В хрустальном омуте какая крутизна!». Написано в 1919, впервые опубликовано в 1922 г.; судя по биографическим обстоятельствам, навеяно впечатлениями путешествия по Армении, но, как и вся лирика поэта не может быть истолковано в узкобиографическом или страноведческом духе. «За нас сиенские предстательствуют горы...» Сиена — провинция в Италии (центр — город с тем же названием, сохранивший многие средневековые памятники — соборы, церкви и дворцы); горы Сиены славятся красотой и сиенитом — горной породой, с древних времен применяемой в строительстве для декоративных целей.
«Овчины пастухов и посохи судей». — Здесь и далее возникают образы, в которых неразделимо соединяются впечатления горного путешествия (см. книгу Мандельштама «Путешествие в Армению», 1933) и память о горах Палестины, о краях, где рождалось христианство.
Палестрина (Джованни Пьерлуиджи да Палестрина, около 1525 — 1594) — итальянский композитор, глава римской полифонической школы, автор многих произведений на духовные темы.
Тайная вечеря. Написано в 1937 г., в Воронеже, впервые опубликовано за рубежом в 1964 г. В стихотворении соединились, как можно полагать, впечатления весенней ночи, воспоминания о евангельском повествовании, предощущение собственной судьбы и многое другое; все это не может быть переведено на язык логики.
Вечеря — на древнерусском языке означает ужин (форма сохранилась в украинском языке и диалектах русского языка). Тайная вечеря — пасхальный ужин Спасителя с учениками накануне ареста, суда и казни (см. Евангелие от Иоанна, XIII).
О. Э. МАНДЕЛЬШТАМ
* * *
Отравлен хлеб и воздух выпит. Как трудно раны врачевать! Иосиф, проданный в Египет, Не мог сильнее тосковать!
Под звездным небом бедуины, Закрыв глаза и на коне, Слагают вольные былины О смутно пережитом дне.
Немного нужно для наитии: Кто потерял в песке колчан, Кто выменял коня — событий Рассеивается туман;
И, если подлинно поется И полной грудью, наконец Все исчезает — остается Пространство, звезды и певец!
1913
* * *
А. В. Карташеву
Среди священников левитом молодым На страже утренней он долго оставался. Ночь иудейская сгущалася над ним, И храм разрушенный угрюмо созидался. Он говорил: «Небес тревожна желтизна. Уж над Евфратом ночь, бегите, иереи!» А старцы думали: не наша в том вина; Се черно-желтый свет, се радость Иудеи. Он с нами был, когда, на берегу ручья, Мы в драгоценный лен субботу пеленали И семисвещником тяжелым освещали Ерусалима ночь и чад небытия.
1917
* * *
В хрустальном омуте какая крутизна! За нас сиенские предстательствуют горы, И сумасшедших скал колючие соборы Повисли в воздухе, где шерсть и тишина.
С висячей лестницы пророков и царей Спускается орган. Святого Духа крепость, Овчарок бодрый лай и добрая свирепость, Овчины пастухов и посохи судей.
Вот неподвижная земля, и вместе с ней Я христианства пью холодный горный воздух, Крутое «Верую» и псалмопевца роздых, Ключи и рубища апостольских церквей.
Какая линия могла бы передать Хрусталь высоких нот в эфире укрепленном, И христианских гор в пространстве изумленном, Как Палестрины песнь, нисходит благодать.
1919
Тайная вечеря
Небо вечери в стену влюбилось, — Все изранено светом рубцов — Провалилось в нее, осветилось, Превратилось в тринадцать голов.
Вот оно — мое небо ночное, Пред которым как мальчик стою: Холодеет спина, очи ноют. Стенобитную твердь я ловлю —
И под каждым ударом тарана Осыпаются звезды без глав: Той же росписи новые раны — Неоконченной вечности мгла...
9 марта 1937
А. А. Ахматова. Стихотворения. Реквием
О произведениях Анны Андреевны Ахматовой (1989 — 1966), связанных с Библией, шла речь в первой части книги. Не повторяя сказанного, добавим одну мысль, которая представляется важной для раздумий над публикуемыми здесь ахматовскими произведениями, разумеется, далеко не охватывающими всего, что относится к теме нашей антологии. Ахматовой, как никому из поэтов XX века, удалось почувствовать и передать трагедийность, свойственную Библии, — от Книги Бытия до Откровения Иоанна Богослова. Наверное, для этого надо было родиться на рубеже XIX — XX веков и именно в России, испытавшей в конце второго тысячелетия едва ли не все, предначертанное Апокалипсисом, кроме прекрасного его финала. Но надо было еще понять свой дар, свое призвание так, как это произошло с Ахматовой в начале поэтического пути: