И вернулись князь Петр и княгиня Феврония в Муром. Правили они в городе своем по законам Божьим и были милостивы к своим людям, как чадолюбивые отец и мать. Со всеми были равно сердечны, не любили только спесивых и грабительствующих, не жадны были к земным богатствам, но для вечной жизни богатели. Истинными пастырями города они были, не яростью и страхом правили, а истиной и справедливостью. Странствующих принимали, голодных кормили, нищих одевали, несчастных от гонений избавляли.
Когда приблизилась их кончина, они молили Бога, чтобы в один час переселиться в лучший мир. И завещали, чтобы похоронили их в одной большой каменной гробнице с перегородкой посредине. В одно время облачились они в иноческие одежды и приняли монашество. Князя Петра назвали в иночестве Давидом, а Февронию — Евфросинией.
Перед самой кончиной княгиня Феврония вышивала покров с ликами Святых на престольную чашу для собора.
Приняв иночество, князь Петр, названный теперь Давидом, послал сказать ей: «О сестра Евфросиния! Близка моя кончина, но жду тебя, чтобы вместе покинуть этот мир.»
Она ответила: «Подожди, господин мой, сейчас дошью покров для Святой церкви».
И во второй раз прислал князь сказать: «Недолго могу ждать тебя».
И в третий раз послал: «Отхожу из этого мира, не могу больше ждать!»
Княгиня-инокиня в это время вышивала последний покров, уже вышила лик святого и руку, а одежды его еще не вышила и, услышав зов супруга своего, воткнула иглу, замотала вокруг нее нитку и послала сказать князю Петру — в иночестве Давиду, — что и она готова.
В пятницу, 20 июня, отдали они оба душу Богу.
После их кончины церковнослужители решили положить тело князя Петра в соборной церкви Пречистой Богородицы в Муроме, а тело княгини Февронии — в загородном женском монастыре, в церкви Воздвижения животворящего креста, так как нельзя, дескать, мужа и жену положить в одном гробе, раз они стали иноками. Сделали для них отдельные гробницы и похоронили святого Петра в городском соборе, а святую Февронию в другой гробнице в загородной Воздвиженской церкви. А ту двойную каменную гробницу, что они велели сделать себе еще при жизни, оставили пустою в том же городском соборе.
Но на другой день утром увидели, что отдельные их гробницы пусты, а святые тела князя и княгини покоятся в той общей гробнице, которую они велели сделать для себя перед смертью. И те же неразумные люди, что пытались при жизни разлучить их, нарушили их покой после смерти: они снова перенесли святые тела в особые гробницы. И на третье утро увидели опять тела князя и княгини в общей гробнице. После этого больше уже не смели трогать их святые тела, и так и остались они в соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы, где сами велели себя похоронить.
Мощи их даровал Бог городу Мурому во спасение: всякий, кто с верою приходит к гробнице с их мощами, получает исцеление.
Житие протопопа Аввакума, им самим написанное
Написано в 1672 — 1673 гг. Аввакумом Петровым (1620 или 1621 — 1682), в ту пору — пожизненным узником земляной тюрьмы в заполярном Пустозерске (устье Печоры). Автобиографическая повесть, наследующая традиции «Поучения» Владимира Мономаха и житийной литературы; вместе с тем, творение глубоко оригинальное, завершающее древнерусский этап литературного развития и прокладывающее дорогу литературе Нового времени. Образ автора — героя «Жития» служит центром широчайшей картины жизни России с охватом пространства от Приамурья до Заполярья и времени от 20-х до 70-х гг. XVII в. Повесть густо «населена» персонажами, изображенными необычайно живо, во внешнем и внутреннем движении, создает мощные, противоречивые и непредсказуемые характеры (автор, Афанасий Пашков) — ив этом смысле выступает предтечей крупных прозаических форм русской классики XIX в.
Сильнейшими особенностями аввакумова повествования является ее «русской природной язык», как говорит сам автор, сочное, эмоциональное и меткое просторечие, обладающее скульптурной рельефностью, и психологизм в изображении человека, высочайшее умение передать внутренние состояния человека чрез внешние детали, речь и пейзаж, меткая ирония, часто направляемая повествователем в собственный адрес. «Житие» — с великой силой, поистине пламенно передает убеждения автора — идейного руководителя русского раскола. Но приверженность Аввакума старым обрядам, его борьбу против нововведений патриарха Никона (Никиты Минова, 1605 — 1681), неправомерно рассматривать как фанатизм и косность. В основе взглядов Аввакума — представление о свободе совести, о несовместимости с истинным христианством стремления «огнем, да кнутом, да висилицею» веру утверждать. Именно это прежде всего влекло в ряды его сторонников множество людей всех социальных слоев — от членов царской семьи и старинных бояр до соловецких чернецов, ремесленников и крепостных крестьян. Везде ощутимая в «Житии» любовь к Христу, чей образ воспринимается автором непосредственно и сердечно, отношение автора к Библии как источнику истины, мудрости и красоты, пристальный интерес к духовной жизни человека, вера в его исконную добрую натуру, искажаемую лишь дьявольскими кознями — вот почва нравственных убеждений Аввакума и его волшебного художества.