Поэтому и удивляет молчание Иоанна о том, что рассказывают другие евангелисты, а также молчание остальных по поводу предсказаний, вложенных в уста Иисуса Иоанном.
И тем не менее, комментаторы Экуменического перевода Библии вынуждены признать отсутствие в Евангелии Иоанна описания повеления о Причастии. Вот разъяснение, данное ими с учетом такого признания: "Иоанна уже не очень интересуют традиции и институты Израиля тех времен. Может быть, именно это и удержало его от показа повеления о Причастии во время религиозной церемонии Пасхи". Неужели мы поверим, что именно отсутствие интереса к еврейским религиозным церемониям по случаю Пасхи и явилось той причиной, из-за которой Иоанн решил не описывать повеление о самом основополагающем церемониальном акте новой религии?
Эта проблема повергла многих в такое замешательство, что теологи до сих ломают головы, стремясь найти некие подобия Причастия в других эпизодах из жизни Иисуса, описанных Иоанном. Например, О.Кульманн в своей книге "Новый Завет" заявляет, что "прообразом Причастия Тайной Вечери является акт превращения воды в вино и насыщение 5000". Однако следует вспомнить, что вода была превращена в вино, поскольку вина недоставало на свадьбе в Кане Галилейской. Это было первое из чудес Иисуса, описанное Иоанном в главе 2: 1-12. И он – единственный из евангелистов, отобразивший его. Что же касается насыщения 5000, то таким было количество людей, накормленных от пяти ячменных хлебов, которые чудесным образом приумножились. Описывая эти события, Иоанн никак не комментирует их, а потому подобная параллель с Причастием – плод воображения самого О.Кульманна. Ход мыслей, побудивший этого специалиста начертить именно такую параллель, можно понять не иначе, как только через его личную точку зрения относительно того, что исцеление парализованного и страдавшего врожденной слепотой "есть предсказание Крещения". А "вода и кровь, истекающие из бока Иисуса после его смерти, объединяют в себе" двоякий смысл, указывая как на Крещение, так и на Причастие.
Другая параллель, проведенная тем же экспертом экзегезиса и касающаяся Причастия, приведена отцом Роге в его книге "Посвящение в Евангелие": "Некоторые теологи, такие, как Оскар Кульманн, усматривают в описании омовения ног перед Тайной Вечерей символическое подобие повеления о Причастии…"
Трудно поверить в убедительность всех параллелей, изобретенных комментаторами для того, чтобы люди спокойнее мирились с этим наиболее странным и немыслимым пропуском в Евангелии от Иоанна.
Явление Иисуса, восставшего из мертвых
Самый яркий пример работы человеческого воображения в описании событий – это картина, изображающая из ряда вон выходящее явление, которое, как следует из Евангелия от Матфея, "сопровождало" смерть Иисуса. События, последовавшие за Воскресением, дали пищу всем евангелистам, поместившим противоречивые и даже нелепые описания.
Отец Роге в своем "Посвящении в Евангелие" на стр.182 приводит примеры путаницы, беспорядочности и противоречивости, царящих в этих описаниях:
"Количество женщин, пришедших на могилу, в каждом из трех синоптических Евангелий указано по-разному. У Иоанна пришла лишь одна женщина – Мария Магдалина. Однако она говорит от имени многих, будто пришла в сопровождении: "Не знаем, где положили его". У Матфея Ангел предсказывает женщинам, что они увидят Иисуса в Галилее. Однако через несколько минут Иисус встретил их тут же, возле могилы. Лука, вероятно, почувствовал здесь что-то неладное и немного изменил текст источника. Ангел говорит: "Вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее…" У Луки сказано о трех Явлениях. У Иоанна между двумя Явлениями в доме в Иерусалиме проходит одна неделя, а третье Явление происходит в Галилее, возле Тивериадского озера. У Матфея повествуется лишь об одном Явлении – в Галилее. Комментатор не включает в свой анализ сведений последнего раздела Евангелия от Марка, поскольку считает, что это "возможно, написано другой рукой".
Все эти факты противоречат описанию Явлений Иисуса в Первом послании Павла к Коринфянам (15: 5-7), свидетельствам более чем пяти сотен людей, Иакова, всех Апостолов, и, конечно же, самого Павла.
После этого удивляет, почему отец Роге, ведя речь о Воскресении, тут же клеймит позором "высокопарные и ребяческие фантасмагории некоторых апокрифов". Воистину не подобрать иных слов, которые лучше характеризовали бы самих Матфея и Павла – ведь они вступают в полное противоречие с другими Апостолами по такому событию, как Явление Иисуса, восставшего из мертвых.