Модьуна поразили слова.
— Ввиду каких новых обстоятельств? — спросил он.
Инопланетянин казался удивленным.
— То, что вы пришли сюда, на этот корабль, свело к нулю окончательное логическое решение, которое, как мы надеялись, решило бы проблему последнего мужчины раз и навсегда.
Модьун все еще старался понять смысл слов Нунули.
— Дайте мне понять. Член комитета теперь хочет поговорить прямо со мной?
— Да.
Модьун стоял, озадаченный и потрясенный, но ощущал приятное тепло, появившееся в нервном центре в нижней половине тела. Победа? Похоже. Было приятно.
— Я снова увижу Судлил…
Впервые Модьун предположил, что ее отъезд очень сильно взволновал его. Он подумал:
“Может быть, в эти часы я даже смогу снять сенсорные блоки, которые установил, когда выходил из-за барьера”.
Это было то, чего не удалось сделать Судлил. И поэтому она была вынуждена из-за постоянного стремления к движению пойти гулять в тот первый день. В результате она очутилась где-то, в дальней части галактики, и чувствовалось, что, действительно, она далеко, потерялась и попала в ловушку. Трудно узнать, как они смогли обмануть ее и оставили ее в живых, но ее мольба о помощи подтверждала справедливость и того, и другого.
Помня об этом, Модьун подумал, какие меры предосторожности нужно принять, чтобы гарантировать, что встреча с Зувгом не будет сама по себе очередным заговором против него, и сказал:
— Когда мы пойдем? Я готов в любое время.
— Вы сошли с ума! — Когда инопланетянин говорил, он должно быть понимал причину неправильного представления Модьуна и продолжал: — Я имел в виду, что член комитета согласится поговорить с вами, если вы когда-нибудь узнаете, где он находится.
Вдруг инопланетянин смягчился.
— Это большая уступка. Вы теперь имеете предварительную договоренность о том, что член комитета хочет поговорить с вами.
Модьун вежливо ждал, пока собеседник закончит, потом сказал:
— Я считал это само собой разумеющимся. Найти его — это не проблема, как я ее понимаю. Я знаю три отдельных метода; ведь определение местонахождения в пространстве — это одна из моих телепатических способностей, как вы, наверное, знаете…
Модьун замолчал. Он стоял, слегка повернув голову. Красивое решительное лицо было живым. Глаза немного сузились.
— Начинается, — сказал Модьун. — Скоро все перевернется вверх тормашками. Возьмите подушку и привяжите себя к потолку до того, как придет время.
Когда Модьун еще раз повернулся к двери, его снова остановил голос Нунули.
— Какое время и когда наступит? — спросил Нунули встревоженным тоном. — Что начинается?
— Мы входим в черную дыру, — объяснил Модьун. — Я думаю, что мы пройдем сквозь нее по прямой. Помните, что я сказал вам: передайте общее предупреждение. Корабль может подвергаться перекрестным гравитационным давлениям в течение всей ночи.
— Но почему?
— Я считаю, — сказал Модьун, — что такой прекрасной маленькой черной дыре — всего восемь километров в диаметре — никогда не позволят уйти далеко от места, с которого ею сможет с легкостью управлять ее владелец.
Смысл этого, вероятно, дошел до Нунули, потому что его глаза затуманились и вдруг стали почти синего цвета.
— О Господи! — сказал он на языке животных.
— Итак, — сказал человек, — когда фейерверки закончатся, мы обнаружим, что втянуты в атмосферу планеты Зувг… это мой прогноз. Чуть меньше или чуть больше, чем один Земной день. Спокойной ночи.
И он поспешно ушел.
ГЛАВА XXIX
Запыхавшись, Модьун зашел в свою каюту и подумал:
“Теперь, когда Нунули не может действовать против меня, я должен ждать непосредственно нападения комитета”.
Он разделся, лег в постель, привязался ремнями и уснул.
…и проснулся от того, что ремни врезались в его тело. Он определил силу тяжести в три G.
Модьуну было тревожно, но… если подойти к событиям философски… Теоретически, силы давления-растяжения в черной дыре могли быть в тысячу раз больше силы тяжести. Хотя машины корабля были рассчитаны на случай экстремального притяжения, в сочетании с огромными скоростями это делало возможным деформацию предметов вверх, вниз, влево, вправо. И встроенное устройство всегда найдет положение минимального напряжения.
“…Не следует волноваться. Нужно доверять”.
Всего четыре раза наваливалась максимальная сила тяжести. Модьун же лежал в темноте — или скорее плыл — и сознавал колоссальное ускорение корабля, а потом торможение; а гигантский корабль пролетал расстояние, эквивалентное множеству парсеков.