«Если могут заблудиться, даже слушая тебя, то, как ты думаешь, - не слушая тебя, они не заблудятся? Прими это как данное: те девяносто девять предопределены заблудиться, говоришь ты или нет. Но как быть с тем одним процентом? Мы умоляем тебя ради того одного процента, который без твоих слов может и не найти путь».
И Будда сказал: «Я говорю ради этого одного процента».
Странно, и я все еще говорю ради этого одного процента.
Мир не продвинулся ни на дюйм.
Двадцать пять веков, а человек так же слеп, так же спит, так же бессознателен, как и был.
Чарльз Дарвин был абсолютно не прав, потому что, глядя на человека, не видно никакой эволюции: насколько мы можем видеть назад, он все тот же. Если на протяжении десяти тысяч лет не было никакой эволюции человека, то как вы думаете, когда-то однажды несколько обезьян вдруг спрыгнули со своих деревьев и, без всякого Патанджали, учившего их упражнениям йоги, встали вместо своих четырех ног на две ноги? А те две передние ноги превратились в две руки? И их обезьяний ум стал человеческим умом?
Это кажется чудом, гораздо большим, чем чудеса, сотворенные любым пророком или мессией. Иисусу было бы гораздо лучше превратить обезьяну в человека, потому что это доказало бы теорию эволюции бедного Чарльза Дарвина. Но он не смог превратить в человека даже человека - что же говорить о превращении в человека обезьяны!
В английском языке вы имеете только одно слово для обозначения человека. Это бедность языка. На хинди мы имеем для человека два слова: одно из них адми - от Адама, - а другое инсан: оба означают человека. Адми - это низшее состояние человечества; инсан - высшее состояние человечества.
Один из великих поэтов Мирза Галиб говорит: «В этом мире самое трудное - превратить адми в инсан. Одно из самых трудных дел - сделать человека по-настоящему человеком. Он недочеловек».
Поэтому я говорю, что я все еще говорю ради одного процента. И этот один процент - он не люди, наделенные особенными талантами, особыми качествами, нет - просто у них открытые сердца, открытые существа, открытые со всех направлений, не одержимые ничем. Они будут совершенно заурядными - они не будут испытывать никакого напряжения, толкания, растягивания ни в одном направлении, как от какого-нибудь магнита. Они будут расслабленными, без всякой напряженности.
Да, если все человечество однажды превратится в религиозную коммуну, то из мира исчезнут многие ненужные вещи.
Девяносто процентов научных открытий используется на войну; они не нужны.
Девяносто процентов живописных картин абсурдны; они не нужны.
Девяносто процентов проблем, с которыми вам непрерывно приходится сталкиваться, абсолютно нежелательны, необоснованны. Они исчезнут.
А с теми десятью процентами, которые останутся, все человечество, лучезарное в своей невинности и простоте, сможет справиться.
Проблем не будет.
При такой невинности на земле, при таком аромате на земле, при таком свете на земле невозможно себе представить, что могут существовать какие-либо проблемы.
Но многие профессии исчезнут. Что будет делать психоаналитик? Что будет делать психолог? Что будет делать психотерапевт? Что будет делать священник?
И, следовательно, все эти люди будут всеми возможными способами препятствовать приходу нового человека, потому что его приход - это их исчезновение.
Кто будет волноваться по поводу ядерных физиков? Они просто излечатся от своей одержимости. Ядерная физика? Вы, должно быть, свихнулись? Человек голодает, а вы накапливаете атомные бомбы, водородные бомбы, нейтронные бомбы... а человек голодает. Какого рода разум работает здесь? Люди умирают от маленьких, незначительных вещей: нет крова, нет одежды, нет пищи, - а вы стараетесь добраться до Луны! Для чего? Какой ценой!
И никто не спросит: «Пожалуйста, дайте нам понять, какой в этом смысл. Если даже вы доберетесь туда, то что вы собираетесь там делать?» Что, на самом деле, делали эти люди, когда добрались до Луны? Они, наверное, выглядели, стоя там, абсолютно глупо, - а ведь они рисковали своими жизнями. Они проходили все виды странных тренировок - в изолированных помещениях, в помещениях без воздуха, в помещениях без гравитации, годами. И потом целое путешествие, полное тревог, - в любой момент что угодно могло пойти не так. И когда вы прибыли, что вы делали там? В чем заключалось ваше достижение?
А теперь они пытаются добраться до Марса и других планет. Похоже, что что-то свихнулось, зациклилось в умах политиков, в умах ученых. Похоже, что что-то не так в самой основе. И я говорю вам: то, что упущено, - это религиозность без одержимости. Когда человек прост, невинен, обыкновенен, не имеет претензий, не лицемерен, его глаза ясны, он может видеть все насквозь: проблемы просто отпадают.
Нет необходимости быть проблемам. Мы создаем проблемы одной рукой, а другой рукой пытаемся решать их - и эти обе руки наши! И когда прекратится эта чушь? Ведь одной рукой мы будем продолжать создавать проблемы, а другой рукой будем продолжать решать их. И это все наша энергия.
Религиозный человек просто понимает, что эти обе руки его; они должны научиться быть вместе, они должны научиться действовать в гармонии друг с другом.
Если все ученые мира смогут немного понять религиозность, то они, по крайней мере, смогут отказаться от созидания ради войны.
И если политики очень интересуются, они могут устраивать соревнования по борьбе. Все будет весело и не будет никакого вреда. Зачем убивать людей? Людей, которым не интересно все то, ради чего они будут убиты? Зачем убивать детей? Зачем убивать женщин? Зачем убивать стариков? У них нет желаний, нет идеологии; они просто хотят жить и жить, и чтобы им предоставили возможность жить самим по себе. Но политики не позволяют им этого.
Разве это не простая вещь, чтобы президент Америки устроил состязания по борьбе с президентом России? Тогда, кто бы ни победил, все хорошо. И оставьте всю эту чепуху - достаточно будет немного спортивности, политики не нужно, не нужно армий. Если вашим генералам интересно так сражаться, пусть они устроят матч по боксу - или по индийской борьбе, что гораздо лучше, гораздо проще, гуманнее: тут не нужно бить человека по лицу, и по носу, и по глазам, и по губам, не нужно уродовать его. И не нужно ломать человеческих костей; нет в этом необходимости. Эта борьба более четко очерчена, более изощренная. Пусть политики вместо того, чтобы устраивать олимпийские игры для простых людей, устроят Олимпийские игры для политиков, генералов и каждый год определяют, кто победитель. Это просто.
Я говорю вот что: мне кажется таким простым, чтобы мир был единым. Вот оно решение: весь мир един. Бедность не должна существовать. Все усилия, направляемые на войну, могут быть направлены на производство. Все науки, работающие 1Я того, чтобы убивать друг друга, могут работать совместно -го обе наши руки. И я не вижу ни одной проблемы, которая не могла бы быть разрешена; нам нужно только простое видение.
Видение религиозного человека просто, не усложнено, ясно.
Его существо безоблачно.
Он просто зеркало. В зеркале вы можете видеть свое лицо. Вы можете видеть, как вы сами создаете свои проблемы, как вы сами создаете свое несчастье, свое страдание, а потом ищете решения. Когда вы сможете видеть, как вы создаете свое страдание, вы прекратите создавать его. Не нужно никаких решений, ни один вопрос не нуждается ни в каких ответах, вам нужно просто увидеть, что вопрос бессмысленный, и вопрос отпадает сам по себе. И, отбрасывая вопрос, не пытаясь найти никакого на него ответа, вы тем самым находите его.
Позвольте мне повторить: для всех, исключая религиозного человека, каждое направление жизни сопряжено так или иначе с одержимостью.
Религиозный человек не движется ни в каком направлении, он просто сидит в самом себе, просто пребывает в самом себе, не идет никуда. У него нет цели, нет мишени.