И это можно понять. Злобные люди очень быстро принимают любые решения. Они могут убить. Когда этот человек убил свою жену, он сделал это быстро, не раздумывая дважды. Если бы он подумал еще раз, он не бросил бы ее в колодец.
Такие люди ничего не обдумывают дважды. Он сказал: «Я готов прямо сейчас. Посвяти меня в монахи. И я не желаю проходить все эти пять стадий, с этого момента я хочу оказаться прямо на последней ступени».
Джайнский монах был несказанно счастлив. Это был обнаженный джайнский монах. Он был так счастлив, потому что в наши дни становится все труднее находить желающих быть посвященными в монахи - их осталось всего двадцать два. Во времена Махавиры их были тысячи. Одного Махавиру обычно сопровождали десять тысяч обнаженных монахов. Он сам был не против подобной компании.
Сейчас их осталось двадцать два, и когда один из них умирает, ему нет замены, потому что найти замену очень трудно. Сначала нужно пройти пять стадий, что занимает почти всю жизнь. Надо все отвергать, это предельное отречение: вы отрекаетесь от всего, даже от одежды. После уже нельзя ни до чего дотрагиваться.
«Этот человек очень редкий», - подумал монах. Он сказал: «Ты уникальный человек. Ты хочешь быть посвящен в монахи прямо сейчас и сразу на пятую ступень?»
Он ответил: «Прямо сейчас», - и он сбросил одежду точно так же, как бросил в колодец свою жену; не было никакой разницы. Но джайнский монах не понял смысла. А ведь это было так просто. Если бы я был там, я бы сказал, что все, что он делал, он делал одинаково, не было никакой разницы. Джайнский монах был, однако, очень счастлив. Он посвятил этого человека в монахи и дал ему имя Шантинат - Шантинат означает «владыка покоя и мира», - чтобы напомнить ему, что его гнев отброшен, жестокость отброшена и что с этого дня его жизнью будут править мир и покой.
Через двадцать лет он стал известен по всей стране. Один приятель из его деревни приехал повидать его. Это было в Нью-Дели; Шантинат остановился в Нью-Дели, потому что там охотно принимают великих лидеров, великих ученых, великих людей со всего мира, поэтому и он остался здесь.
Опять то же самое... Дели раскинулся на большей площади, чем даже Бомбей. Здесь нет небоскребов, поэтому он не растет ввысь, а растекается горизонтально - потребуется пять, шесть часов, чтобы пересечь его из одного конца в другой.
В Дели самое беспорядочное движение в мире с полным набором разных транспортных средств: повозки, запряженные буйволами, повозки, запряженные верблюдами, слоны, лошади и экипажи, велосипедные рикши, авторикши, автомобили и автобусы. Все века смешались на этих маленьких площадях старого Дели, которые не были созданы для автобусов и машин. Потребуются часы, чтобы пересечь город, - можно застрять где угодно.
Дели очень легко можно разделить на множество деревень, поэтому Шантинат, джайнский монах, передвигаясь по ним, мог оставаться в Дели. Сюда стекались посланцы и смотрели на него с чувством удовлетворения, потому что джайнский монах действительно является предметом, достойным созерцания. Да, я сказал предметом, достойным созерцания: он - экспонат. На языке психологии он эксгибиционист.
Находятся некоторые люди, которых время от времени ловит полиция за появление обнаженными на улице, - эти джайнские монахи демонстрируют себя толпам людей. Их нужно содержать под надежным запором или в учреждениях для душевнобольных. Они истинные эксгибиционисты, а Дели для этого наилучшее место.
Земляк Шантината, слыша, что его имя стало известным, и видя его фотографии в газетах, очень им заинтересовался. Он отправился в Дели встретиться с ним. Он был беден; и ему было очень трудно совершить такое путешествие, но он занял денег и сумел-таки попасть туда. Он хотел увидеть друга, который стал такой великой, известной во всем мире фигурой.
Как только этот человек вошел в собор, Шантинат увидел его и тотчас узнал, но это было ниже его достоинства - узнать простого человека, поэтому он притворился, что не узнал его. Человек подошел ближе и спросил Шантината: «Сэр, могу я узнать ваше имя?»
Шантинат сказал: «Ты что, не читаешь газет? Я никогда еще не видел подобного глупца; мое имя знают все».
Он сказал : «Я невежественный человек из далекой деревни», - и он сказал название деревни. «Я - деревенщина, прости меня, но, пожалуйста, скажите мне свое имя».
Он сказал: «Меня зовут Муни Шантинат Дэва». Муни - так джайны называют монахов.
Человек сказал: «Шантинат?»
Он ответил: «Да! А что, у тебя есть сомнения на этот счет?»
И человек сказал: «Нет, у меня нет никаких сомнений, я просто думаю...» Он сказал: «Повторите еще раз, я забыл: как, вы сказали, вас зовут?»
Теперь Шантинат был в ярости. Он сказал: «Ты не слышал меня? Ты действительно идиот. Мое имя Шантинат Дэва!»
Человек сказал: «Я постараюсь запомнить. Но ваше имя такое длинное, а я так глуп». Он отошел на несколько футов, затем вернулся и сказал: «Повторите еще раз».
Шантинат Дэва схватил свой посох и сказал: «Ты так просто не поймешь. Я поговорю с тобой на другом языке, который ты поймешь наверняка. Подойди ближе, и я скажу тебе, кто я такой».
Человек сказал: «Я уже все понял - в этом нет необходимости. Я понял с самого начала, так же, как и ты. Ты притворялся, я тоже притворялся. Но, Шантинат Дэва, ничего не изменилось; только имя новое, а ты сам остался прежним. Я просто спрашивал твое имя, а ты схватился за свой посох. Если бы рядом был колодец, ты бросил бы в него меня вместо своей жены».
Ничто не изменится, если отойти от жизни.
Ничто не сможет измениться.
Жизнь должна быть прожита, должна быть познана.
И если жить без какого-либо подавления, без страха...
Здесь нечего бояться — это ваша жизнь.
Жизнь дана, чтобы жить.
Это подарок природы. Это не наказание; это просто подарок от существования.
Наслаждайтесь жизнью и зажигайте свечу своей жизни с обоих концов.
Живите так динамично, как только можете, и сам вкус жизни даст вам ключ к пониманию того, почему не надо бояться смерти. Узнав однажды жизнь, ее огонь, вы узнаете, что смерти нет.
Та жизнь, к пониманию которой приходят, живя очень интенсивно и динамично, и есть вечная жизнь.
Чувство вечности жизни приходит одновременно с процессом бытия. Чем глубже, насыщеннее ваша жизнь, тем быстрее вы придете к пониманию, что смерти нет.
Это только вступление в другую жизнь.
Мы празднуем рождение - люди думают, мы отмечаем смерть, - потому что смерти, как таковой нет, потому что ничто не умирает, только меняются формы. Жизнь переходит из одной формы в другую; и момент смерти человека должен быть для людей радостью, потому что он умирает только внешне. Это с нашей стороны кажется, что он умирает; с другой стороны - он рождается заново.
Да, он выходит из одного дома, - а мы живем в этом доме, поэтому нам кажется, что он умер, — и тут же входит в другой дом. Либо он может оставаться на какое-то время без дома, но это не смерть.
Девяносто девять процентов людей тут же снова рождаются в какой-либо другой форме жизни. Чем выше их сознание, тем выше будет эта форма. Это зависит от вас, насколько вы проявили свои способности, познавая жизнь и принимая на себя ответственность. Что в жизни вам будет большее разрешено - вы заслужили это. Вы доказали, что достойны лучшего подарка. Вы настолько хорошо распорядились последним подарком, что заслуживаете награды.
Все происходит автоматически. «Там» никто не решает; в противном случае Бога можно было бы подкупить, его можно было бы уговорить. Можно было бы пасть к его ногам и сказать: «Господи, прости меня. Ты так великодушен, а я просто грешник, прости меня».
Омар Хайям - он суфийский мистик - говорит: «Не мешайте мне грешить. Не мешайте мне пить. Не мешайте мне ходить к женщинам, потому что то, что вы пытаетесь удержать меня от всего этого, говорит о том, что вы сомневаетесь в сочувствии Бога. А я верю в его всепрощение». Он говорит, что не стоит тревожиться: когда вы предстанете перед Богом, обхватите его ноги; не отпускайте его, пока он не простит вас. И это монополия единственно человека. Над Богом нет никого, никто не собирается задавать ему вопросы; он ни перед кем не отчитывается. Он простит вас.