Нет, эти люди так заняты помощью другим, что у них нет никакого завтра. Это мгновение так поглощает их, что у них нет никакого вчера. У них нет времени даже подумать или побеспокоиться: «Я могу заразиться». Их занятие… Когда умирают миллионы людей, можно ли думать о себе, о своей жизни, о своей смерти? Вся энергия направляется на помощь людям, на то, что ты можешь сделать для других. Вы забываете себя, и так как вы забыли себя, вас нельзя заразить. Человек, который не может быть зараженным, — отсутствует: он настолько захвачен занятием, он настолько потерялся в работе.
Не имеет значения, рисуете ли вы, или лепите скульптуру, или спасаете человеческую жизнь — не имеет значения, чем вы занимаетесь. Имеет значение: полностью ли вы вовлечены в здесь и сейчас? Если вы вовлечены в здесь и сейчас, то вы полностью вне зоны, где возможна инфекция. Когда вы так сильно вовлечены, ваша жизнь становится наподобие текущей силы. И можно увидеть: даже ленивый доктор во время эпидемии, когда умирают сотни людей, забывает свою лень. Старый врач забывает свой возраст.
Были такие случаи… один случай я знаю лично. В Райпуре, где я был профессором несколько месяцев, загорелся дом. В Райпуре очень жарко и очень сухо, и каждый день загораются дома. Это случилось очень близко от бунгало, где я жил, так что я прибежал. И я нашел, что никто не интересовался горевшим домом, все были поглощены чем-то другим.
Я кое-как проложил себе дорогу сквозь толпу, чтобы посмотреть, в чем дело. Дело было в том, что женщина, парализованная около трех лет, внезапно выбежала из дома. Она забыла о параличе! В тот момент, когда люди сказали ей: «Что вы делаете? Мы полагали, что вы не можете бегать. Три года вы не сходили с постели», когда ей это сказали, она немедленно упала.
Я пробрался сквозь толпу и сказал женщине: «Попытайтесь понять простой факт. Хорошо, что дом горит; он помог осознать одну вещь — вы не парализованы. Вы как-то потеряли желание жить». Я отвел ее в мое бунгало.
Ее муж умер, и в тот же день ее разбил паралич. Это был удар, потому что в Индии потерять мужа — значит потерять жизнь; вы не можете больше выйти замуж. Она была молодой женщиной, не больше тридцати. Всю свою дальнейшую жизнь, примерно пятьдесят лет, она должна прожить одна, без ребенка.
Она работала, кое-как убирая чужие дома, стирая одежду, но не находила в этом удовольствия. Пока ее муж оставался живым, хотя он уже болел по крайней мере три года, она продолжала работать. Но все признаки указывали, что муж умирает. Доктора скрывали это, но это нельзя скрыть — она не могла смотреть, как умирает человек.
Она кое-как устроилась на работу, чтобы прокормить своего мужа и себя. Но в тот день, когда он умер, она заболела, и с тех пор уже три года она не вставала с постели; ее парализовало. Теперь люди подавали ей то, что они могли дать, и она жила на это. Она была нищей. Я привел ее к себе и попытался объяснить ей: «Бели бы это был паралич, то горел бы дом или нет, для вас это не имело бы значения. Паралич не разбирает, горит ли дом, чтобы покинуть вас на несколько минут, а потом опять вернуться». Я спросил ее: «Как это произошло?»
Она сказала: «Я не знаю, как это случилось. В тот момент, когда я увидела, что дом охвачен огнем, я просто обо всем забыла: я должна убежать». Это ввело ее в мгновение. Прошлое, муж — мертвый, живой — все горе, все страдания; будущее, пятьдесят лет, которые как-то надо перенести… Все это безобразие просто исчезло в одной вспышке! Она убежала. Она была в состоянии «здесь и сейчас». Огонь ввел все ее бытие — сфокусированное — в это мгновение.
Я сказал ей: «Это именно то, что было надо. Пусть вас не беспокоят идиоты. Если вам это место не позволяет выйти замуж, я пошлю вас куда-нибудь еще. У меня друзья по всей стране; я могу вас послать куда угодно. Вы красивая, молодая — вы можете выйти замуж и жить снова».
Сначала она не хотела, потому что это противоречило традициям и условностям. Но я не из тех, кто бросает других. Если уж я что-то задумал, то… я бросил все. Мои профессора и студенты говорили: «Почему вы стоите за эту женщину. Забудьте о ней, она не хочет».
Я сказал: «Не в этом дело. Я знаю, что она хочет, но в ней недостаточно смелости; я просто должен ее убедить. И это вызов мне — я буду ее убеждать. Пока я ее не увижу замужем, обустроенную, мне не будет покоя».
И я ухитрился провернуть все за восемь дней, не больше. Слуга, работавший у меня, видя мои страдания, однажды утром сказал: «Сэр, когда вы так волнуетесь, я не могу спать спокойно. Если я могу вам чем-нибудь помочь, то я готов».