При свете вы можете видеть. Просветленный человек имеет глаза, которых нет у вас. Он может видеть вещи так, как вы никогда не сможете увидеть. И вы можете попытаться понять это: художник видит живопись; вы также видите ее. Что касается цветов, то ваши глаза воспринимают те же самые цвета, что и глаза художника; но вы думаете, что вы видите ту же самую живопись, что и художник? Нет, это невозможно, так как для того, чтобы видеть живопись так же, как Пикассо, необходима такая же одаренность. Дело не в красках; дело во всем органическом единстве всех красок. Эти краски — только детали.
Это подобно тому, как если бы вы разбирали автомобиль. Каждая деталь отделена; вы разбросали их на земле и вы видите их. Вы видите автомобиль, но разве это автомобиль, который вы видите? Нет, это только детали. Когда вы видите живопись Пикассо, то вы видите ее так же, как автомобиль: вы видите лишь фрагменты, куски.
Вы не обладаете одаренностью для того, чтобы видеть ее в целостности, когда все цвета теряют свою индивидуальность и начинают функционировать в гармонии. Видеть эту гармонию означает видеть живопись. Она не имеет ничего общего с цветами, ничего общего с холстом, ничего общего с рамой. Рама может быть золотой; это не имеет значения. Вопрос стоит об органической гармонии. Но для этого вам необходим совершенно другой тип глаза — так же, как музыканту необходим другой тип уха.
Но это незначительные вещи по сравнению с просветлением. Я лишь привожу примеры для того, чтобы указать на нечто, что лежит вне примеров. Оно обладает некоторым качеством, которое имеет место при свете, не из-за света — поймите правильно. Оно обладает некоторым качеством, которое имеет место при свете. Если свет выключить, то что исчезает? Исчезает ваша способность видеть.
Когда случается просветление, то имеет место определенная способность видеть, которая была совершенно подсознательна внутри вас. Она полностью готова функционировать в любой момент, но вы даже не обернетесь, чтобы взглянуть на нее. Лишь только сам ваш оборот включит выключатель. Но это не просветление. Позвольте мне повторить: просветление — это еще не просветление, не только просветление. Это путь для того, чтобы сказать, что вы достигаете определенной способности видения, познавания.
В нем также есть свойство и темноты; существовала школа мистиков, которые называют ее кромешной темнотой. Но это не темнота. В темноте есть некоторые вещи, которые вы упускаете при свете.
Свет дает вам определенный тип напряженности; темнота расслабляет вас. Вот почему ночью, если включены все огни, вы не можете спать. Вам необходимо быть окруженными темнотой, как будто бы вы находитесь в чреве матери. Темнота обладает определенным безмолвием, определенной музыкой, которые мы не способны познать из-за своего страха перед темнотой. Мы так боимся темноты, что потеряли способность создать какой-то сокровенный контакт с ней. А это такое глубокое переживание.
Если вы сравниваете свет и темноту, то свет появляется и исчезает; темнота же остается, она вечна. Свет — временное явление, он имеет ограничение во времени. Утром солнце встает, вечером садится. И какой бы тип света вы ни создали, он имеет определенное ограничение: если топливо кончилось, то свет исчезнет. Он зависим, он — не независимое явление. Когда- нибудь даже солнечный свет исчезнет, так как в каждый момент он рассеивается. Солнце — огромный источник света; в течение миллионов лет оно дает свет, но с каждым днем он становится все слабее.
Есть несколько физиков, которые думают, что за четыре тысячи лет Солнце обанкротится — оно израсходует свой газ. Так много солнц умерло за время существования. Почти каждый день умирают сотни звезд, а они такие же огромные, как наше Солнце, — а на самом деле гораздо больше, чем наше Солнце. Наше Солнце имеет очень средние размеры. Оно очень большое по сравнению с нашей Землей — в шестьдесят тысяч раз больше, чем Земля, — но оно не такое большое по сравнению со звездами, которые не что иное, как солнца. Они выглядят такими маленькими, потому что очень далеко находятся. Есть солнца, которые в миллион раз больше, чем наше Солнце. Это Солнце не стоит того, чтобы его принимать в расчет.
Есть прекрасный рассказ, написанный Бертраном Расселом, — он написал несколько прекрасных рассказов. Всю свою жизнь епископ размышлял о Боге, о небесах, о своем служении Богу, а также о своей безбрачной, непорочной, богомольной жизни. Обычно, как только он засыпает, он думает о том, что если он умрет, то обязательно попадет в рай. Он засыпает и видит прекрасный сон. Вы можете назвать это прекрасным сном, вы можете назвать это кошмаром; это зависит от вас.