Однако есть проблема и более глубокая. В этой неоднозначности (Бога и Христа) просматривается определенная закономерность. Ненасилие и насилие – не только параллельные, но и интерактивные библейские процессы. Сначала Бог утверждает нечто радикальное – мирное дистрибутивное правосудие, – затем естественный ход цивилизации, со своим жестоким карающим правосудием, снова и снова говорит «нет» этому замыслу. Поэтому образ поезда можно заменить на образ ритмичного сердцебиения.
Здесь-то и начинает проглядывать ответ на вопрос, как читать Библию – и остаться христианином. Моя идея заключается в следующем:
Норма и критерий христианской Библии —
библейский Христос,
но
норма и критерий библейского Христа —
исторический Иисус.
Мы не только должны смотреть на христианскую Библию в свете Христа, но и смотреть на библейского Христа в свете Иисуса. Скажем, когда исторический Иисус в евангелиях едет на мирном осле, это важнее, чем апокалиптический Иисус на боевом коне в Апокалипсисе. Надо хотя бы попытаться принять сторону Бога с его радикальностью, а не сторону цивилизации с ее законами.
Кстати, это не старый спор о том, кто кого важнее, «Иисус истории» или «Христос веры». Речь идет о другом: считаем ли мы «Иисуса истории» и / или «Христа веры» склонным или не склонным к насилию. Это действительно новая проблема взамен надоевшей и устаревшей.
Христианская Библия по сути представляет собой маленькую библиотеку под видом единой книги и единого повествования. Если бы смысл повествования определялся концом (и апокалиптическим Иисусом Христом), можно было бы не трудиться читать остальное. Но если он определяется серединой, следует тщательно разобраться: что предшествует этой середине и что идет после нее? Таким образом, мы должны вглядеться в глубинные структуры христианской Библии, а не прочесть ее лишь поверхностно. И только так мы ответим на вопрос «как читать Библию – и остаться христианином».
Эти первые две главы – увертюра к книге. И как таковые делают попытку охватить взглядом Библию в целом. Сейчас, определившись с «Вызовом» (Часть первая), мы будем проверять наш тезис, исследуя Библию традиция за традицией. Начнем с самого начала – дивного сада в Быт 2–3 – а закончим улицами великого города в Откр 22.
В предвосхищении следующей главы напомню о слове «матрица» из главы 1. Мы, христиане, привыкли осмысливать Быт 2–3 с помощью матрицы христианской традиции, доктрины и образности. В рамках этой стандартной интерпретации Бог Эдемского сада действительно выступает в Быт 2 как Бог мирного дистрибутивного правосудия, а в Быт 3 – как Бог карающего правосудия.
Не говорит ли наша традиция, что в Эдеме человек не послушался Бога и навлек на себя наказание свыше? Нас учат, что речь здесь идет не только о «грехопадении» Адама и Евы, но и о проклятии всех их потомков. И не доказывает ли это, что Бог сразу описывается как Бог воздающий и наказывающий, Бог карающего правосудия? Однако на Быт 2–3 можно взглянуть не только в свете более поздних христианских учений, но и в свете более древнего еврейского и месопотамского мировоззрения.
Что же получится, если читать главы Быт 2–3 в первоначальном контексте «плодородного полумесяца»? Какие образы и призраки второго и третьего тысячелетий вторгаются в этот рассказ, записанный в первом тысячелетии до н. э.? Внимание к первоначальной матрице рассказа и уважение к его замыслу в том мире, в котором он был создан, позволит древним голосам зазвучать в полную силу, – прежде чем мы поспешно сделаем вывод о том, что даже не расслышали и уж тем более – не уразумели.
Пытаясь понять, как читать Библию – и остаться христианином, мы пускаемся в путь. Этот путь начинается в Эдемском саду. Вступая в него, мы должны снять христианскую обувь и надеть месопотамские сандалии…
Часть вторая
Цивилизация
Глава 3
Совесть
О, что сделал ты, Адам? Когда ты согрешил, то совершилось падение не тебя только одного, но и нас, которые от тебя происходим.
Адам не причина, разве только для самого себя, но каждый из нас стал своим собственным Адамом.
О том, сколько лет миру, долго спорили. Свою романтическую и пасторальную комедию «Как вам это понравится» Уильям Шекспир закончил между 1598 и 1600 годом. В первой сцене четвертого акта Розалинда говорит Орландо, что люди умирали от многих причин, но только не от любви, хотя (мимоходом замечает она) «этот жалкий мир существует около шести тысяч лет».[8] Тогда на Западе считали, что мир был создан около 4 000 года до н. э. Эта дата получается, если сложить хронологические указания в Библии.