На глазах молодого человека навертывались слезы. Под влиянием царившего в том веке Руссо молодой человек, как и множество других ему подобных не только молодых, но и старых людей, преисполнен был сентиментальности, которая и проявлялась в нем при всяком удобном случае.
Подошло еще три-четыре человека и стали слушать. Один из них, по-видимому мещанин, заметил, что не добро-де у Божьей часовенки играть бесовские песни, но подошедший вслед за ним к виртуозке юноша лет восемнадцати с типическим лицом грузина – очень умным, быстрыми глазами, носом с горбиною, с бровями дугою – посоветовал ему идти далее и не мешать. Мещанин покосился на юношу и торопливо пошел далее.
Цыганка продолжала играть, как бы не замечая собравшихся. Вдруг она оборвала звуки и подняла голову. Старые цыгане начали усиленно кланяться. Мальчонка молча протягивал руку. Несколько монет подаяния полетело к ногам красавицы. Мальчонка подбирал деньги. Но сама виртуозка снова уже пробегала пальчиками по струнам инструмента, собираясь играть.
– Э, да она превосходно играет! – заметил юноша-грузин. – Да и какая прехорошенькая!
Последнее замечание заставило офицера обернуться и встретиться лицом к лицу с юношей-грузином.
– Не так ли, государь мой? – спросил юноша-грузин, улыбаясь и слегка кланяясь, у обернувшегося к нему офицера.
– Да, вы правы… да… она замечательно хороша собой… цыганка эта… – тоже слегка кланяясь, отвечал молодой офицер, причем он несколько покраснел.
– Смею спросить: из шляхетно-артиллерийского корпуса изволите быть? – спросил опять грузин.
– Точно, только месяц как выпущен оттуда в чине подпоручика.
– Вижу, вижу, государь мой…
Брякнули цимбалы.
– А, да она не заставляет себя долго ждать, эта красоточка – снова заигрывает! – произнес грузин.
Цимбалы уже издавали тихие, меланхолические звуки. Затем виртуозка, как-то сразу, сильным гортанным голосом запела:
Никто, конечно, из слушающих не понял, что, собственно, воспевала цыганка, но зато всякому была понятна дикая, страст ная мелодия песни, и особенно поразил всех конец ее, когда песня, смолкая все тише и тише, вдруг словно улетела куда-то далеко и замерла в пространстве. Незнакомые слушатели даже переглянулись между собою.
– Удивительно! – воскликнул грузин. – Этакое милое творение – и просит подаяния! Вот бы увидал Орлов, наверное бы, приписал в свой московский табор и осчастливил бы.
Молодой офицер насторожил ухо.
– Это какой-с Орлов, – узнать позволительно? Не граф ли, Алексей Григорьевич?
– Он, точно.
– Говорят, богат?
– Чуточку имеет больше нашего! – засмеялся юный грузин.
К разговаривающим подошла цыганка.
– Ты, офицер, дай руку – погадаю!
Офицер подал. Внимательно и долго рассматривала цыганка руку молодого человека, потом оттолкнула ее.
– Ну… что ж? – спросил офицерик несколько смущенно.
– Тебе не надобно гадать… жалко… – проговорила неопределенно и угрюмо цыганка.
– А, да это любопытно! – воскликнул грузин. – Она гадает, но, наверное, плутует, как и все цыганки. Одна мне гадала… Представьте, господин офицер, она мне предсказала, что я буду большим генералом! Не смешно ли? Вам, господин офицер, сколько лет?
– Восемнадцать.
– Точь-в-точь и мне столько же. Но вот вы уже подпоручик, а я не только не подпоручик, но даже не умею порядочно взять в руки и ружья. Не смешно ли!
Офицер молчал. Его вовсе не занимали шутки незнакомца. Он более думал о том, отчего эта цыганка ему не сказала, а проговорила только «жалко». Кого жалко? Не его ли?
Все разошлись. Перед семьей цыган стояли только офицер и грузин. Последний с улыбкой смотрел на цыганку и побрякивал в кармане сюртука василькового цвета серебряными деньгами.
– Так и не скажешь? – решился спросить офицер.
– Не скажу! – резко проговорила цыганка.
Грузин рассмеялся:
– Да она и не знает ничего, господин офицер, напрасно беспокоитесь.
Цыганка вздернула головку и дерзко глянула на грузина. Тот, в свою очередь, вперил на цыганку насмешливый взгляд. Цыганка сжала губы.
35