Сар, расположившийся на холме справа от готской фаланги, в рядах конного резерва рекса Валии, сначала услышал топот многих тысяч копыт, от которых задрожала земля, и лишь потом разглядел в клубах поднятой пыли аланскую лаву, катящуюся с горы. Зрелище было ужасающим. И Сар невольно поежился, представив себя на миг пехотинцем, готовящимся грудью встретить этот чудовищный по силе удар. К действительности магистра вернул центенарий Феликс, птицей взлетевший на холм.
– Легионы Вита на подходе.
– Успеют построиться? – спросил охрипшим голосом Сар.
– Нет, – покачал головой Феликс, с ужасом глядя на железный поток. – Если аланы прорвутся сквозь фалангу готов, они сомнут и легионеров.
Предпринимать что-либо было уже поздно, оставалось только ждать и надеяться. Удар аланов был страшен. Конная лава на полном скаку врезалась в пехотинцев, мгновенно смяв первые ряды. Фаланга прогнулась дугой, но устояла. Аланы все глубже проникали в плотные построения готов, свирепо орудуя мечами и секирами. Фаланга пятилась назад и таяла на глазах. Дружины рексов попытались атаковать аланов с флангов, но их было слишком мало, чтобы сдержать натиск торжествующего врага. Закованные в доспехи конники князя Атакса упорно продвигались вперед, выкашивая готов ряд за рядом, и казалось, что нет силы, способной их остановить.
– Где твои легионы, сиятельный Сар? – спросил рекс Валия, обернувшись к магистру.
– За спинами твоих людей, но им нужно время, чтобы построиться в каре.
– Если ты обманул меня, римлянин, то пусть гнев готских богов падет на твою голову, – крикнул Валия и вскинул над головой обнаженный меч. – Вперед, сыны Одина! Победа или смерть!
Сар придержал коня, рванувшегося было вслед за конными мечниками Валии, и приподнялся на стременах. Феликс не обманул: римские орлы замаячили на горизонте. По прикидкам Сара, им требовалось совсем немного времени, чтобы занять выгодную позицию. К сожалению, времени им могло и не хватить. Рекс Валия бросил в битву свой последний резерв. Две тысячи всадников ударили аланам во фланг, но решить исход битвы они, конечно, не могли. Фаланга готов распадалась на глазах. Пехотинцы теряли плечо друг друга и становились легкой добычей аланов. Казалось, еще немного, и князь Атакс может торжествовать победу.
– Дым! – крикнул Феликс, указывая рукой на горизонт. – Они все-таки успели.
Сар вздохнул с облегчением и, обернувшись к спешенному клибонарию, стоящему рядом с вязанками хвороста, небрежно бросил:
– Зажигай.
При виде долгожданного сигнала готская фаланга дрогнула и стала распадаться на две почти равные части. Конные аланы с диким ревом бросились в образовавшуюся брешь и тут же уперлись в копья наступающих легионеров. Видимо, князь Атакс не сразу понял, что на поле битвы появился новый враг. Прорвавшиеся сквозь фалангу всадники попытались перестроиться, дабы атаковать пеших готов с тыла, но сами попали под удар римских клибонариев. Исход битвы был предрешен. Аланы попали в ловушку, отлаженную специально для них сиятельным Саром. Железное кольцо из готов и римлян сомкнулось вокруг гордых всадников, и началось их повальное истребление. Это была чудовищная бойня. Аланы падали с коней один за другим. Все их попытки разорвать кольцо оказались неудачными. Спаслось не более трех-четырех тысяч человек, остальные обрели вечный покой на утомленной зноем земле Каталонии.
– Хороший урок варварам, – сказал с усмешкой Сар.– Наверное, – согласился Феликс. – Князю Верену надолго, если не навсегда придется забыть об Африке.Рекс Валия охотно принял звание дукса Испании, предложенное ему префектом Константином. Здесь же в Барселоне был подтвержден договор между готами и Римом. Готы согласились быть федератами империи и защищать ее интересы не только в Испании, но и в Галлии. Комит Вит заверил готских рексов, что флот с продовольствием уже на подходе, а золото за верную службу он выплатит вождям прямо сейчас. Собственно, у готов не было иного выбора, как стать под защиту римских орлов. Разгромив и практически уничтожив аланов, они нажили лютого врага в лице князя Верена, фактического хозяина Испании. А вандалы не те люди, которые великодушно прощают своих врагов.
– Рексу Валии можно верить? – спросил комит Вит у сиятельного Сара, когда два видных римских сановника остались наконец наедине.
– Можно, – кивнул головой магистр. – Валия умный человек, умеющий договариваться как с врагами, так и с друзьями. Ну а если у тебя возникнут проблемы, высокородный Вит, ты всегда можешь найти поддержку у ректора Орозия. Очень расторопный и преданный империи человек.
Если бы Орозий слышал эту характеристику, данную ему Саром, то наверняка возликовал душою. Впрочем, ректор, неожиданно для себя вновь возвращенный на государственную службу, и без того пребывал в хорошем настроении. Еще полмесяца назад он и помыслить не мог, что власть Рима будет восстановлена в провинции, вверенной его заботам еще Феодосием Великим, за столь короткий срок. Причем восстановлена руками тех самых варваров, которых совсем еще недавно высокородный Орозий, не обладавший храбростью солдата, боялся до поросячьего визга. Воистину сиятельный Сар – величайший из всех людей, которых ректор встречал на своем пути. К сожалению, магистр покидал Испанию. Император требовал своего самого даровитого сановника в Ровену, дабы осыпать его своими милостями, надо полагать.
– Какие милости, Орозий, – отмахнулся от льстеца Сар. – Тут бы голову сохранить.
Про голову магистр обмолвился не для красного словца. Божественный Гонорий легко давал обещания, но столь же легко отказывался от них. И теперь перед Саром стояла очень трудная задача – убедить Гонория в том, что соправителя лучше, чем сиятельный Константин, ему не найти никогда. Скорее всего император, утомленный властью, охотно поверил бы красноречивому магистру, если бы не одно «но». Константин устраивал Гонория в качестве соправителя, но не устраивал его в качестве зятя. Конечно, можно было надеяться, что постаревшая и погрузневшая Галла Плацидия перестанет тревожить воображение божественного брата, однако Сар слишком хорошо знал императора, чтобы питать иллюзии на его счет. Кроме всего прочего, брак Галлы Плацидия и Константина нужен был Римской империи, ибо у Гонория не было детей. А беспорядочный образ жизни императора, предпочитавшего проводить досуг не в спальне жены, а в курятнике, не давал ровным счетом никакой надежды на то, что эти дети когда-нибудь появятся. Следовательно, наследника императору могла родить только его сестра. Либо от законного мужа Константина, либо от любовника. В данном случае это никакой роли не играло. Зато появление наследника существенно упрочило бы как авторитет самого Гонория, так и авторитет империи в глазах варваров. Словом, задача перед Саром стояла непростая, а опереться в ее решении ему было практически не на кого. Ибо окружение Гонория сделает все от них зависящее, чтобы не допустить возвышения Константина, а заодно с ним и Сара. Брак Константина и Галлы Плацидии должен состояться раньше, чем магистр Иовий вернется из Африки. В противном случае Гонорий, опираясь на Иовия, просто отречется от своих слов, оставив несостоявшегося зятя с носом.
Разговаривать на эту тему с Галлой Плацидией было преждевременно. Несчастная женщина, потерявшая в одну ночь мужа и сына, просто неспособна была воспринимать разумные речи магистра Сара. А тут еще епископ Евсевий стал коршуном кружить вокруг сестры императора, склоняя ее к постригу. Ибо, по мнению Евсевия, истинным предназначением для Галлы Плацидии на этой земле является служение Христу.
– Христу можно служить по-разному, – грубо оборвал его речь Сар. – Империи нужен наследник, и родить его, кроме сестры императора, просто некому. К тому же у меня на руках приказ императора – доставить Галлу Плацидию сначала в Арль, а потом в Ровену. И твоя задача, епископ Евсевий, направить ее мысли именно по этому пути.