Четыре угла в этом доме, и четыре святых ангела,
Столб посредине, это Христос Иисус,
Лука, Марк, Матфей, Иоанн,
Господь да пребудет в этим домом и со всеми, кто принадлежит Ему.
В ходе этого процесса даже ее незамысловатая, исполненная благочестия молитва, которую она читала перед отходом ко сну, была истолкована как дьявольское заклинание:
Матфей, Марк, Лука и Иоанн,
Благословите кровать, на которой мне лежать.
После этого настала очередь обычных и давно ожидаемых историй о магических порошках, о демоне-помощнике в облике собаки по кличке Эльва, которая жила в колодце. Наконец, измученная пытками и допросами, Агнес Сэмпсон поведала о собрании примерно из 90 женщин (памфлет «Известия из Шотландии» (1591) утверждает, что их было 200) и 6 мужчин в канун Дня Всех Святых. Напившись вина, которое у них было во фляжках, они сели в сита и поплыли в Северный Бервик. Там они высадились на берег и стали танцевать рил, а Джилли Дункан играла им на еврейской арфе. Во время танца мужчины кружились «девять раз против часовой стрелки, а женщины шесть раз». Церковь была освещена черными свечами, а дьявол в человеческом обличье велел «целовать ему ягодицы в знак покорности и взгромоздил свой зад на церковную кафедру, к которой все подходили и целовали его, как было приказано». Потом они стали договариваться причинить вред королю, вызвав для этой цели шторм, который должен был потопить его корабль, когда он отправится в Данию.
Легковерного монарха эта история так заворожила, что он даже велел Джилли Дункан сыграть ему «Джиллитрипс» на своей еврейской арфе, «к его большому удовольствию и изумлению». Король Яков, продолжив допрос Агнес, пришел к выводу, что все ведьмы «ужасные лгуньи». Но когда Агнес прошептала ему те самые слова, что он говорил своей пятнадцатилетней королеве Анне в Осло во время их первой брачной ночи, Яков согласился, «что она говорит правду, и после этого стал выражать больше доверия и к тому, что было сказано ранее». Не надо, однако, забывать, что единственным свидетелем этого случая экстрасенсорного восприятия был сам король.
Тем временем признания Агнес становились все более и более невероятными: она подвесила на три дня черную жабу и собрала ее яд в устричную раковину. Она пыталась раздобыть что-нибудь из исподней одежды короля, чтобы отравить его этим самым ядом и заставить чувствовать себя так, «словно он лежит на шипах и остриях иголок». Вместе с другими ведьмами она изготовила восковое изображение короля и растопила его. Она получила кусок савана и два сустава от трупа, из которых намеревалась изготовить магический порошок. Она помогла вызвать самую знаменитую в истории ведовства бурю, окрестив кошку, привязав к каждой ее лапе по человеческой конечности и бросив все это в море. Паутина признаний, которую несчастная Агнес плела для своих палачей, остановила пытки, но зато ее удушили и сожгли как ведьму.
Барбару Напье, приходившуюся невесткой лэрду Карсхогилла, обвинили в сообщничестве с Агнес Сэмпсон и Ричардом Грэмом, о котором шла слава злого колдуна. В частности, ей было предъявлено обвинение в «многочисленных предательских заговорах, осуществлявшихся при помощи ведовства, с целью уничтожить короля при помощи воскового изображения… а также в затоплении судна между Лифом и Кингхорном, в результате чего погибли 60 человек». Выслушав эти обвинения, присяжные выездной сессии суда отказались рассматривать дело. Их решение привело короля Якова в такую ярость, что он потребовал нового созыва суда и велел удушить Барбару Напье и сжечь, а ее имущество конфисковать в пользу короны. Присяжных, проголосовавших за оправдание обвиняемой, судили за «умышленную ошибку, допущенную во время заседания суда, которая заключалась в вынесении оправдательного приговора ведьме». Именно тогда король Яков произнес свою речь в Толбуте. Однако миссис Напье попросила отсрочки приведения приговора в исполнение, сославшись на свою беременность, а по прошествии некоторого времени, «видя, что никто не настаивает на дальнейших действиях против нее, женщину освободили».
Дама Юфимия Маклин была еще одной важной особой, замешанной в этом деле. Она приходилась дочерью лорду Клифтонхоллу и женой Патрику Москропу, человеку богатому и влиятельному. Шестеро адвокатов рискнули защищать ее. Она отказалась подтверждать любые обвинения (в основном ей приписывали порчу и излечения). Присяжные заседали всю ночь, и понадобилось сменить старшину, чтобы вынести наконец вердикт «виновна». Возможно, по той причине, что она была дружна с графом Босуэллом и осталась верна католической вере, король Яков позаботился о том, чтобы ее сожгли без предварительного милосердного удушения — «сжечь до пепла живьем до смерти» — 25 июля 1591 г.
Доктор Джон Фиан (Джон Каннингем) — самый известный из 70 человек, проходивших по делу ведьм из Северного Бервика в 1590 г., и, возможно, храбрейший из шотландцев, когда-либо претерпевавших пытки. Сила характера, проявленная Джоном Фианом, когда он отказался признать себя виновным в ведовстве, резко контрастирует с поведением суда и самого короля Якова VI Шотландского, который лично наблюдал за мучениями школьного учителя и сам вынес ему смертный приговор.
Доктора Фиана обвиняли в том, что он выступал якобы в качестве секретаря или протоколиста собрания ведьм, когда те замышляли убийство короля, и, следовательно, являлся заводилой. 26 декабря 1590 г. ему предъявили обвинение в ведовстве и государственной измене. Обвинительный акт состоял из 20 пунктов, среди которых были и следующие:
1. Сговор с сатаной с целью утопить корабль, на котором король Яков плыл в Норвегию с визитом к будущей королеве, для чего в море бросили мертвую кошку.
2. Соглашение с сатаной, который явился к нему, пока он лежал и раздумывал о том, как отомстить рабочему, не выбелившему вовремя его комнату; получение печати дьявола.
3. Воздаяние в церкви Северного Бервика почестей сатане, «большому черному человеку с черной бородой, торчащей вперед, как у козла, большим горбатым носом, загибающимся книзу, как клюв у ястреба, и длинным лохматым хвостом».
4. «Экстазы и трансы, когда обвиняемый лежал, словно мертвый, по 23 часа кряду, а его дух пребывал вне тела и позволял переносить себя к разным горам».
5. Разграбление могил в поисках трупов для использования их в заклинаниях (согласно признаниям, сделанным под пытками другими обвиняемыми).
Другие пункты обвинения касались различных магических действий, произведенных доктором Фианом, к примеру, он открывал запертую дверь, подышав на нее, привозил по ночам на своей лошади магические свечи, соблазнил вдову, летал по воздуху, вызывал бури, использовал любовное снадобье (безрезультатно) и составлял гороскопы.
Памфлет того времени «Известия из Шотландии» (1592), единственный экземпляр которого сохранился в библиотеке Ламбетского дворца в Лондоне, описывает, как пытали доктора Фиана.
«Сначала перевязав ему голову веревкой». Делалось это так: веревку завязывали вокруг головы, а потом сильно тянули за свободные концы в разные стороны. После часа этой пытки доктору Фиану предложили сознаться «по-хорошему», но он отказался.
Затем его подвергли «жесточайшей пытке в мире, называемой сапогами» — разновидность ножных тисков. После третьего сжатия доктор Фиан потерял сознание. Судебные чиновники интерпретировали это как запирательство, дьявольский трюк; соответственно, по подсказке других обвиняемых, палачи заглянули ему в рот в поисках какого-нибудь заклинания и обнаружили две булавки, «воткнутые по самую головку». Автор памфлета, вне всякого сомнения, поменял местами причину и следствие: палачи сами втыкали булавки ему в язык, пока он не упал в обморок. После пытки булавками, которая производилась в присутствии короля, доктор Фиан признал все, что от него требовали, «как истинную правду, не требующую подтверждения свидетелями», и отрекся от «волшебства, ведовства, чародейства, колдовства и тому подобного». На следующую ночь, как утверждает памфлет, доктор Фиан сбежал из тюрьмы и направился домой, в Солтпенз. Узнав об этом, король «распорядился учинить усердное разыскание для его поимки… По горячим следам отрядили погоню, так что его скоро поймали и вернули в тюрьму». Побег этот, учитывая состояние, в котором должны были находиться ноги доктора Фиана после применения тисков, кажется измышлением автора памфлета с целью оживить повествование. Как бы там ни было, все протоколисты сходятся в одном: когда доктора Фиана снова привели к королю, он отрекся от всех сделанных ранее признаний. Тогда его обыскали в третий раз, боясь, что во время побега он мог снова «вступить в союз с дьяволом». Не нашли ничего нового. Тогда, чтобы обесценить предыдущее отречение и заставить его вновь подтвердить свою вину, доктора Фиана «приказано было подвергнуть необычной пытке»: