Одно из позднейших дел (1679) началось из-за полтергейста, который поселился в доме Уильяма Морса в Ньюбери: некоего матроса по имени Калеб Пауэлл подозревали в том, что он вызвал все эти возмущения при помощи ведовства, однако суд отпустил его, заставив оплатить издержки, а вот миссис Элизабет Морс признали виновной; однако приговор не был приведен в исполнение, а еще через год женщину выпустили из бостонской тюрьмы, где она находилась все это время.
После Салемских процессов люди, казалось, устыдились собственной глупой доверчивости, и дела о ведовстве пошли на убыль. Последний в Массачусетсе суд над ведьмой можно рассматривать как своего рода похмелье после Салема: в 1693 г. Сара Пост из Андовера была признана невиновной в «заключении договора с дьяволом, а также в том, что поставила подпись в его книге».
Нью-йоркские ведьмы
За исключением двух описанных здесь процессов, мания преследования ведовства в XVII в. обошла Нью-Йорк стороной. Когда суды над ведьмами шли в Салеме, Нью-Йорк стал убежищем для тех, кому удалось бежать из колонии Массачусетс-Бей. Здесь гостеприимно принимали беженцев Натаниеля Гари и его жену, Филиппа и Мэри Инглиш, которые даже были представлены губернатору Бенджамину Флетчеру. Возможно, именно присутствие маленькой колонии изгнанников побудило Джозефа Дадли, который жил в Нью-Йорке с момента своей отставки с поста вице-губернатора Массачусетса в 1689 г., уговорить голландских священников Нью-Йорка послать губернатору Бостона сэру Уильяму Фипсу доклад о шаткости спектрального доказательства, используемого против ведьм.
Главной причиной, почему мания ведовства практически не затронула Нью-Йорк, Джордж Линкольн Берр считает голландское влияние, указывая при этом на целую плеяду голландских мыслителей — Иоганн Вейер, Иоганн Гревий, Бальтазар Беккер, — которые противостояли охоте на ведьм в своей стране, благодаря чему Голландия после 1610 г. не знала ведовских процессов.
Даже если дело по обвинению в ведовстве доходило в Нью-Йорке до суда, и судьи, и присяжные обычно проявляли в таких случаях здравомыслие. К примеру, в 1670 г. обитатели Уэстчестера подали жалобу на Кэтрин Харрисон, которая недавно перебралась из Уэзерсфилда, Коннектикут, с требованием отослать ее туда, откуда она приехала. «Не спросясь согласия жителей города, против их воли, она поселилась среди них; известно, что на ней лежит подозрение в ведовстве, и с момента своего появления в их городе она подала обитателям повод для беспокойства». Месяц спустя, в августе, ее вместе с капитаном Ричардом Пантоном, «в доме которого она обитала», вызвали в Нью-Йорк на суд. Судья пришел к следующему решению: отложить дело до следующей сессии Генерального суда, и к октябрю 1670 г. Кэтрин Харрисон была оправдана.
Еще один протокол (от 1665 г.) составлен на Лонг-Айленде, где первую колонию (в графстве Саффолк) основали обитатели Новой Англии, однако с 1664 г. она полностью перешла под юрисдикцию нью-йоркских властей. Документ представляет особую ценность, прежде всего, как типично американский обвинительный акт по делу о ведовстве (первый образец был опубликован в «Символографии» Уильяма Уэста в 1594 г. Во-вторых, речь в нем идет только и исключительно о колдовстве или порче — ни договор с дьяволом, ни другие характерные условности ведовского процесса не упомянуты в нем ни словом. Надо сказать, что законодательство Нью-Йорка ведовство, как таковое, не считало преступлением; только если возникали подозрения, что при помощи ведовства было совершено убийство, за него могли привлечь к суду, но и то именно как за уголовно наказуемое деяние, а не за ересь. В-третьих, предложенный протокол заслуживает внимания еще и потому, что присяжные нашли свидетельские показания недостаточными, а суд отпустил обвиняемых, связав их клятвой впредь не навлекать на себя подозрений дурным поведением. Точно такие же обвинения в Старой, а также и в Новой Англии наверняка повлекли бы за собой смертный приговор и казнь.
Дано во время выездной сессии суда в Нью-Йорке во второй день октября 1665 года.
Слушается дело Ральфа Холла и супруги его Мэри по подозрению в ведовстве.
Имена людей в составе Большого жюри: Томас Бейкер, старшина присяжных, житель Истхемптона; капитан Джон Саймондз из Хэмпстеда; мистер Галлет; Энтони Уотерс с Ямайки; Томас Вэндалл из Маршпат-Киллз (Маспет); мистер Николз из Стэмфорда; Бальтазар де Хаарт, Джон Гарланд; Джейкоб Лейслер, Антонио де Милль, Александр Манро, Томас Серл из Нью-Йорка.
Аллард Энтони, шериф Нью-Йорка, представил обвиняемых суду, после чего им был зачитан следующий обвинительный акт, сначала Ральфу Холлу, затем Мэри, его супруге:
«Констебль и попечители города Ситолкотт (Ситокет, теперь Брукхевн) в Ист-Райдинге, Йоркшир (графства Саффолк), на Лонг-Айленде сообщает его величеству королю, что упомянутый Ральф Холл из Ситолкотта 25 декабря двенадцать месяцев тому назад (1663), в рождественский день, в пятнадцатый год правления его суверенного величества Карла II, милостью Божией короля Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, защитника веры, и т. д., и т. д., а также и в другие дни с тех пор при помощи отвратительного и злонамеренного искусства, именуемого обычно ведовством и колдовством, преступно злоумышлял (как подозревают) в упомянутом городе Ситолкотт в Ист-Райдинге, Йоркшир, Лонг-Айленд, против Джорджа Вуда, покойного обитателя тех же мест, который, как подозревают, по этой причине тяжело заболел. Вскоре после того, как к нему было применено упомянутое злодейское и злонамеренное искусство, упомянутый Джордж Вуд скончался».
Ральф Холл злонамеренно и преступно применил… отвратительное и мерзкое искусство против младенца Энн Роджерс, вдовы упомянутого покойного Джорджа Вуда, из-за чего упомянутый младенец, как считают, опасно заболел и стал чахнуть, а вскоре посредством того же отвратительного и мерзкого искусства, как полагают, скончался. На этом основании губернатор и попечители заявляют, что упомянутые Джордж Вуд и младенец указанными выше способами были предательски и злонамеренно уничтожены, и, как подозревают, сделал это упомянутый Ральф Холл в упомянутом выше месте и в указанное время, чем нарушил мир во владениях нашего суверенного властелина, а также законы, существующие в данной колонии для таких случаев.
Аналогичное обвинение было предъявлено Мэри, супруге Ральфа Холла.
Затем суду были зачитаны показания касательно фактов, в которых обвиняли заключенных, однако ни одного свидетеля, пожелавшего лично свидетельствовать против заключенных, сторона обвинения не предоставила.
После этого клерк велел Ральфу Холлу поднять руку и повторять за ним:
Ральф Холл, тебя обвиняют в том, что ты, не имея страха Божьего, 25 дня декабря месяца, в рождественский день, двенадцать месяцев тому назад (1663), а также еще несколько раз с тех пор, как подозревают, при помощи отвратительного и мерзкого искусства, называемого обыкновенно ведовством и колдовством, предательски и преступно злоумышлял против упомянутого Джорджа Вуда и его ребенка, которые, как подозревают, вследствие применения вышеупомянутых искусств опасно заболели и скончались. Ральф Холл, что ты можешь сказать: виновен ты или нет?
Мэри, жене Ральфа Холла, был задан такой же вопрос. Оба заявили, что невиновны, и положились на волю Бога и справедливость сограждан. Вслед за этим их дело было передано на рассмотрение присяжным, которые вынесли следующий вердикт:
Серьезно обдумав вверенное нам дело двух заключенных, представших ныне перед судом, взвесив все представленные доказательства, мы решили, что из обстоятельств дела вытекают некоторые подозрения против женщины, но ничего настолько серьезного, чтобы отнять у нее жизнь. Что касается мужчины, то мы не увидели ничего такого, чтобы вменить ему в вину.