Всё-таки после таких предположений плечи Агата затряслись, и альфа от такой реакции на свои слова даже чашку с чаем от себя подальше отставил, а потом впился немигающим взглядом в пожилого работника. Тот смеяться перестал, но развёл руками:
– Ну, Трой, я правда не знаю.
– Не зли меня, Агат, иначе я превращусь в маленького мальчика и слёзно попрошу своего верного дворецкого поиграть в “лошадку и всадника”, – от такой угрозы дворецкий моментально схватился за поясницу, вспоминая о своём многолетнем ревматизме – альфа уже много лет не мог уговорить его сделать простенькую операцию на позвоночник, тот каждый раз отказывался, и раз метод кнута не действовал, надо было попробовать метод пряника, а точнее неприкрытой лести, – ну, Агат, ну, пожалуйста, я же знаю, ты у меня как мудрое всевидящее око этого дома…
– Знаешь, я ведь за тебя переживаю, – попытался оправдаться за своё молчание мужчина, – ты же, дуралей, можешь таких дров наломать. Ну чего тебя, скажи, сейчас не устраивает, а? Живёшь, горя не знаешь, болезнь ушла, дался тебе Элиот.
– То есть, ты всё-таки знаешь, что он делает?
– Трой…
– Говори!
– Трой…
– Я обещаю, клянусь, что я буду делать вид, что ничего не знаю, – альфа сцепил замком руки перед собой, – ты же знаешь, меня любая неизвестность просто убивает.
– Он приходит к тебе по ночам.
– В смысле? – упавшим голосом спросил Трой.
Агат вздохнул и закатил глаза, явно проклиная себя за то, что рассказал:
– Он ложится позже, встаёт раньше, а ты ведь спишь как бревно трухлявое, – альфа проглотил такое сравнение с собой, сейчас важнее было дослушать, – а он по ночам приходит к тебе и спит. С тобой. Не думаю, что сам Элиот догадывается, что кто-то знает об этом.
– Просто спит? – прищурился Трой.
– Ну таких подробностей я не знаю! – возмутился дворецкий и ретировался из столовой побыстрее, пока его ещё, не дай бог, подглядывать не заставили.
Весь день Трой обдумывал то, что узнал, а главное, близился вечер, чтобы проверить – сказал ли правду старый прохвост. Поначалу, когда альфа оказался в своей постели, хотелось просто плюнуть на всё и уснуть, но после того как на экране комма часы перевалили за полночь, он и действительно услышал, что в его комнату кто-то вошёл.
Элиот, думая, что Трой спит, церемониться не стал, а просто шмыгнул к нему за спину. Привычно, так, шмыгнул, заметил альфа. А потом Трой почувствовал, как рука обхватывает его торс, немного сдавливает – обнимает? – и затем, на собственном загривке он почувствовал тёплое дыхание омеги. В нос тут же закрался знакомый, но по-прежнему казавшийся необычным запах омеги. Элиот пах притягательно, но странно – словно из ванили убрали всю приторную сладость, остались только тепло и тяжесть от аромата, из-под которого не хотелось выбираться даже под страхом смерти. Сейчас можно было ещё услышать капельку усталости, пота и зимнего воздуха.
Наверное, надо было послушать Агата, и лежать тихонько, но Трой вдруг чётко осознал, что во всех действиях Элиота, сквозило не простой необходимостью, и не уличить в этом строптивого волка он ну никак не мог. Поэтому он резко вывернулся из захвата, Элиот от неожиданности даже среагировать не успел, за что и был придавлен альфьей тушкой.
Трой сидел на Элиоте верхом и бёдрами чувствовал, как тот пытается вырваться из-под него, а тело, надо было сказать, у омеги было сильное. Подтянутое и здоровое, хотя не без стройности, поэтому каждый раз, когда Элиот извивался, Троя немного подбрасывало, но он всё равно был сильнее, и руками ещё догадался нейтрализовать острые кулаки, придавив те по бокам тела омеги. Умиротворение в миг испарилось из комнаты, а по венам альфы приятно разливался азарт.
– Пусти, – прошипел Элиот и опять толкнулся.
– Почему? Тебе же нравится со мной спать, жаль только, что я так долго об этом не знал, а ты и не спешил, я смотрю, рассказывать.
– Ты и правда идиот, если думаешь, что мне нравится спать с таким отродьем как ты! Будь благодарен за то, что я тебя не придушил подушкой в одну из ночей!
Гадёныш опять его оскорблял, да ещё и припугнуть решил! Альфа рыкнул так, что стёкла дрогнули, омега рыкнул в ответ, но шипяще, показывая, что он тоже не лыком шит. Стало понятно, что Трой опять ошибся с выводами, но теперь опустить омегу было делом чести, и альфа уже знал, как унизить Элиота Сильвера.
Трой наклонился над омегой так, что их лица теперь были в непосредственной близости, а сам он почти слышал лихорадочное биение сердца пары и с оскалом прошипел:
– Шлюшка хорошо пошопилась – шлюшке надо платить по счетам. Целуй.
Омега на это стал ещё сильнее вырываться, показывая явное отвращение к этому приказу, но ещё один оглушительный альфий рык заставил его застыть и злобно глянуть на Троя.
Альфа посчитал это своеобразным согласием и впился в сомкнутые губы. С минуту он так и застыл, а потом почувствовал, как тело под ним обмякло, но отвечать на поцелуй омега так и не думал. Элиот сдался, однако от такой сомнительной победы Трою стало ещё противней. Он обвёл языком чужие губы, поцеловал, даже руки из захвата выпустил, ведь они теперь безвольно раскинулись на постели. Он очертил руками узкие запястья, поднялся по предплечьям, выше, к плечам, потом взял лицо Элиота в ладони и снова припал к его губам. Ничего.
Хуже было от того, что Трою вдруг так остро захотелось ответа, как глоток воздуха утопающему.
– Пожалуйста, Элиот, поцелуй… – это была полная капитуляция, и альфа это понимал.
Однако после того, как Трой отчаялся, мысли о собственном унизительном выпрашивании отошли на второй план, потому что омега ответил. Вытянул губы и с громким чмоком поцеловал. Нельзя было упускать такой аттракцион невиданной и внезапной щедрости, поэтому альфа опять попытался раскрыть рот омеге собственным языком и на этот раз преуспел. Поймал кончик чужого языка, дал Элиоту обсосать свой, собственные губы то смыкались на чужих, то раскрывались под напором омежьего языка, поощряя инициативу ответной лаской.
Трой оторвался от пары только для того, чтобы хоть немного перевести дыхание, а в голове был полный кавардак, он и не думал, что омега заговорит:
– Ты же обещал.
В голосе послышалась обида, поэтому альфа недоверчиво раскрыл глаза, но к своему разочарованию на лице Элиота он увидел то же самое.
– Что обещал? – не понял Трой, он уже и забыл, о чём они там говорили до этого.
– Что не будешь следить за покупками. Обещал, что дашь, сколько нужно и спрашивать не станешь, но всё равно следил?
Ах, вот оно что! Шлюшка и правда хорошо пошопилась… Он-то идиот подумал, что омега просто из любви к искусству, так сказать, его поцеловал, а Элиот и правда только по счетам платил. Ну, или думал, что таким образом платит.
Трой не следил. Ему вообще не были неинтересны чужие траты, ему и дела не было до того, чего там этот дикарь-омега покупает. Но сам Трой за все свои двадцать восемь лет никогда не покупал любовь или секс, и уж тем более поцелуи. И вот на тебе, купил и не заметил. Противно.
– Убирайся, – выдохнул альфа и слез с Элиота, тот от неожиданности даже замер, поэтому пришлось повторить, – убирайся из моей постели, я сказал.
На утро альфа пожалел о том, что выгнал омегу из своей постели. Гордыня немного сбавила обороты, а вот рациональность конкретно присела на мозг. А ведь Агат оказался прав. Ну спал бы он, и спал, и горя не знал, а после вчерашнего Трой мог почти со стопроцентной уверенностью сказать, что Элиот к нему больше не придет. Ни сегодня ночью, ни завтра, никогда. Конечно, у альфы по-прежнему оставался козырь в виде денежного обеспечения омеги и его периферийной семейки, а в том, что Элиот до сих пор их поддерживал материально, опять же таки после вчерашнего Трой не сомневался, но хотелось чувствовать себя уверенней на ногах.