Ведь Аксель ему правда нравился. Никто никогда Феликсу так не нравился, как он. Чтобы перебирать темы для разговора во время поездки домой; чтобы смущаться, когда альфа делал ему комплименты; чтобы фантазировать о нём перед сном, когда мозг, тело и душа просто отказывались воспринимать Акселя запретным плодом, он наоборот представлялся омеге равным, достойным, может, даже ведущим. Но доброго утра ему по-прежнему желал молоденький мальчик, и сразу становилось стыдно за ночные мысли. А, может, это просто собственные комплексы заставляли омегу глядеть на его пару через мутное стекло.
В тот день Феликс пришёл домой позднее обычного, думал, что Аксель уже спит, но в тайне надеялся увидеть его, хотел хотя бы тайком заглянуть в его комнату. А альфа почти сразу вышел на звук отрывшейся входной двери. Омега тепло улыбнулся, но быстро улыбку спрятал после полученного вопроса:
– У тебя кто-то есть?
– В смысле? – растерялся Феликс.
– Ты всё время проводишь на работе, даже выходные, я просто хочу знать правду.
– Нет, у меня никого нет, Аксель.
– Значит, я тебе не нравлюсь? – продолжил допытываться юноша.
Омега на это закусил губу и потупил взгляд, но потом всё-таки ответил:
– Нравишься.
– Тогда почему ты всё время избегаешь меня?
Феликс от этого вопроса нервно сглотнул. Во-первых, он совсем не был настроен на поздний допрос с пристрастием, а во-вторых, от альфы сейчас веяло такой головокружительной решительностью, что подобрать удобоваримый, а не откровенный ответ, было очень сложно, но Феликс справился:
– Я не избегаю тебя, – ответил он, поднял взгляд на альфу и сразу же понял, что это было фатальной ошибкой, потому что после этого из его рта сыпался только невнятный лепет.
Аксель нахмурился, соображая, и Феликс замер в ожидании вердикта. Однако к тому, что альфа решит сделать, оказался не готов. Парень обхватил омегу за плечи, потом притянул к себе, одну руку спустил на талию, а второй повёл по ключице, пульсирующей вене, и остановился, наконец на щеке.
У Феликса сбилось дыхание, пульс, вылетели все мысли из головы, пока он пойманным мотыльком следил за действиями альфы. И только когда Аксель чуть склонил голову навстречу омеге, тот понял, что сейчас произойдёт, и из последних сил нашёл в себе силы прервать этот момент:
– Нет, прошу, Аксель, не надо, – зажмурился Феликс и попытался вырваться.
Только не это! Если он сейчас попробует каковы эти губы на вкус, то остановиться точно не сможет, а ведь он обещал себе!
– Скажи почему? – тряхнул его за плечи альфа, чтобы тот открыл глаза, но Феликс так и стоял зажмурившись, если бы он только на мгновенье открыл глаза, то совершенно точно был бы сдан с потрохами, а точнее, с собственным желанием.
– Потому что я не хочу, – из последних сил выдавил из себя омега.
Руки внезапно отпустили его, но вместо облегчения, он почувствовал только холод.
– Может, мне лучше уйти? – спросил глухой голос.
– Да, да, точно, так будет лучше, – закивал Феликс, по-прежнему глядя в пол.
Хотя бы на время, ему так будет легче держать себя в руках. Вслух этого, конечно, сказано не было.
– Утром меня не будет, – тихо пообещал Аксель, поднимаясь по лестнице, но Феликс его не услышал.
За тот месяц, пока Аксель жил у своей пары, он успел узнать о Феликсе достаточно много. Знал, что омега на завтрак предпочитает блинчики, а на ужин ограничивается салатом; знал, что тот совсем не приемлет физические нагрузки из-за лёгкой неуклюжести, которая, впрочем, делала его ещё милей; знал, что Феликс в погоне за удачным экспериментом мог пренебречь и сном, и едой, и отдыхом; одного только не узнал – почему омега не хочет быть с ним.
Феликс испускал столько смешанных сигналов в адрес Акселя, что тот вконец запутался. И только когда решился задать вопрос напрямую, получил-таки чёткий ответ. Ответ, который расстроил его сильнее, чем он пытался себе внушить, но зато он был честным. Лучше узнать, что не нужен через месяц после знакомства, чем через года.
Он и сам понимал, что для такого как Феликс оказался слишком простым. Но получить отказ и такое явное нежелание хотя бы поцелуя всё равно оказалось больно. Омега, наверное, давал себе время на раздумья, а когда Аксель спросил его в лицо, то не захотел врать.
И это постоянное напоминание о разнице в возрасте, как будто других различий у них не хватало. Акселю было плевать на возраст, но Феликс с завидной регулярностью напоминал альфе именно об этом, о том, что он, Аксель, несовершеннолетний подросток. Да на Периферии многие раньше него семьями обзаводились, а Феликс всё равно нет-нет да называл его “мальчиком”. Ну какой он, к чёрту, мальчик!
И ведь даже доказать за этот месяц обратное он так и не смог. В идеальном Мире у богатого успешного учёного нет необходимости в альфе, ведь ничего никогда не ломается, ни в чём никогда нет нужды, и ни в ком… А Аксель так, булавка для штанов.
По ночам было хуже всего. Хотелось наплевать на все эти омежьи запреты и наказы, и прийти к Феликсу в комнату, покрыть это стройное тело поцелуями с ног до головы, а потом любить его до самого рассвета. Но вместо этого приходилось ворочаться в холодной большой постели до утра в одиночестве. Может, и надо было хоть раз прийти, просто чтобы раньше получить отказ и не терять время здесь, лелея надежду.
Про выходные, во время которых хотелось лезть на стену от чувства ненужности, и думать не хотелось.
За месяц жизни в Центре Аксель смог хорошо изучить местные порядки, ведь почти всегда был предоставлен сам себе. Центр оказался каким-то обычным, что ли. Не тем Раем, как его описывали на Периферии одни, и не тем Адом, как его описывали другие. Был и был. Одежда, может, получше, и еда повкусней, а люди оставались людьми и за пределами Периферии. Поэтому Аксель понял почти сразу – оставаться здесь без его омеги ему было ни к чему, а значит, надо было найти способ вернуться домой. Точнее, способ-то он знал, надо было только найти Элиота.
Но и тут не было проблем. Имя Элиота весь последний месяц полоскал каждый жёлтый блог на просторах сети – как будто не было других новостей – известие о том, что один из Сильверов вернулся обратно в Центр, да ещё и в качестве пары некому Трою Паркеру, поистине волновало многих. Акселю не нравилось, что писали о его друге, зато отыскать его новый адрес места жительства не составляло никакого труда.
Дверь ему открыл не Элиот и даже не дворецкий, а какой-то мужик с синяком на щеке. Аксель как-то сразу понял, что этот “подарочек” оставил ему омега, потому что тот был левшой, а синяк красовался на правой половине лица.
– Мне нужен Элиот Сильвер, – сказал альфа.
– Так я тебе его и позвал, – прищурился хозяин дома.