— Георгий! Немедленно прекрати звонить! Иди домой, не то я полицию вызову!
За дверью у Привольнова вырвался вздох облегчения.
— Я так и думал, что ты дома, — сказал он слабым голосом. — Открой, пожалуйста.
Ну вот еще, не хватало с пьяным на лестнице разборки устраивать.
— Извини, Жора, но нам с тобой не о чем говорить, — отрезала Ситникова. — Уходи!
Привольнов некоторое время собирался с силами, потом произнес:
— Открой, Тома, я тебя прошу. Мне очень нужно.
— Нет, Жорик, ты пьян, — попробовала урезонить бывшего мужа подруги Ситникова. — Иди домой. Когда протрезвеешь, приходи, вот тогда и поговорим.
Раздался слабый стук в дверь, очевидно, Привольнов уперся в нее лбом.
— Я трезв как стеклышко, Тома, — с трудом ворочая языком, проговорил он. — Мне нужна твоя помощь. Я ранен.
Ситникова заколебалась, но тем не менее жестко ответила:
— Вот и иди в больницу или в поликлинику, там тебе окажут необходимую помощь.
Привольнов снова надавил на кнопку звонка:
— Мне нельзя в больницу.
Страшный Жорик человек. Наслушалась Тамара от подруги про его художества. Откроешь — греха не оберешься. И Ситникова неумолимым тоном произнесла:
— Уходи, Жора! Я сейчас кричать начну. Позову соседей и в полицию позвоню. Оставь меня в покое!
Угроза, кажется, подействовала. За дверью надолго установилась тишина, потом Привольнов глухо сказал:
— Ладно, извини, я ухожу.
В подъезде зашаркали шаги.
В последних словах Жорика прозвучала такая тоска и безысходность, что у Тамары защемило сердце. Она вновь прильнула к глазку. Привольнов, шатаясь, двинулся к лестнице. Вот он сделал шаг, другой, взялся за перила, еще шагнул, потом закачался, его потянуло назад и… Привольнов исчез из поля зрения. Тамара несколько мгновений стояла в нерешительности, затем накинула цепочку и приоткрыла дверь. Жорик лежал на лестничной площадке, неловко подогнув под себя ногу. Одной рукой он держался за плечо, роба в корке засохшей крови. Глаза прикрыты.
Кто давал клятву Гиппократа, не имеет права от нее отступать. Ситникова скинула с двери цепочку и выскочила в подъезд.
— Жорик! Жорик! — позвала Тамара и присела рядом с Привольновым на корточки. — Жора, что с тобой? — Она несильно хлопнула Привольнова по щеке.
Никакой реакции. Мужчина находился в глубоком обмороке. Если бы Ситникова не принадлежала к сословию медиков, то она, наверное, растерялась бы или позвала на помощь соседей. Но Тамара стала действовать быстро, решительно. Она взяла Жорика одной рукой за здоровое плечо, другой за шиворот и втащила его в прихожую. Закрыла дверь. Когда она вновь взялась за Привольнова, он неожиданно застонал и открыл глаза.
— Идти сможешь? — спросила Ситникова.
Привольнов едва заметно, беспомощно усмехнулся и отрицательно качнул головой.
— И все равно, помоги мне дотащить тебя до кровати, иначе я не справлюсь. — Тамара усадила Жорика на полу, потом просунула голову ему под мышку и вдруг с неожиданной для невысокой хрупкой женщины силой приподняла Привольнова и поставила его на ноги. Шатаясь, будто пьяная парочка, Ситникова и Жорик покинули прихожую, в обнимку миновали зал и, стукнувшись о дверной косяк, вошли в спальню. Здесь стояла двуспальная кровать. На нее-то Тамара и уложила своего гостя.
— Что с тобой? — вновь спросила она Привольнова.
— Пулевое ранение, — чуть слышно, с паузами произнес Жорик. — Пуля в плече сидит… Только я очень… прошу тебя: не вызывай ни полицию, ни «Скорую помощь»… Иначе мне хана.
Ситникова ничего не ответила. Вышла в гостиную. Пошарила в мебельной стенке в ящиках, отыскала зажим, пинцет. Нашелся скальпель и кое-какие другие хирургические инструменты. Пока инструменты кипятились, приготовила ватные тампоны, спирт, йод, шприцы.
Снять робу не удалось, Жорик каждый раз стонал, как только женщина прикасалась к его плечу. Пришлось взять ножницы и разрезать рукав и спинку рубахи. Плечо уже успело распухнуть. Тамара обмыла его теплой водой, осмотрела рану. К счастью, кость была не задета, но пуля действительно сидела в плече. Она прошла сквозь мягкие ткани и застряла почти на вылете. Взялась за дело. Обколола плечо новокаином, сделав местную анестезию. Хотя новокаин для обезболивания такого рода операции и слабоват, но ничего, Жорка выдержит. Затем принесла инструменты и начала оперировать. Извлечь из плеча пулю опытному хирургу, каковым и являлась Ситникова, не представляло большого труда. Через несколько минут кусочек металла со стуком упал на дно стерилизатора, и стискивающий зубы Жорик наконец-то смог расслабиться. Вскоре с туго наложенной на плечо повязкой он забылся тяжелым сном.