— Для первого раза достаточно, — шокированный рассказом Стражникова пробормотал Привольнов. — Мне еще эти сведения переварить нужно, да по полочкам разложить. — Он с озадаченным видом почесал затылок. — Да-а, крупно ж я влетел!
— Это точно! — авторитетным тоном изрек майор. — Ну что, собираться будем? А то работа стоит. Ко мне люди должны прийти.
Привольнов все еще находился под впечатлением услышанного.
— Пожалуй, — произнес он рассеянно и, продолжая размышлять о своем, добавил: — Непросто мне будет вывести на чистую воду главаря банды. Матерый волк он, судя по твоему рассказу.
— Но и ты не лыком шит, — подбодрил бывшего сослуживца Стражников. — Ты ж из спецназа. — Не вставая с места, майор приоткрыл дверь и громко позвал: — Девушка!
Официантка появилась несколько мгновений спустя.
— Да, я вас слушаю, Олег Владимирович.
— Счет, пожалуйста!
Девица выдрала из блокнота листок и положила его на стол. Взглянув на счет, Привольнов достал деньги и стал было отсчитывать, однако Стражников остановил его:
— Оставь, Жора, я заплачу. Тебе деньги еще пригодятся.
— А у тебя их куры не клюют, — пошутил Привольнов. — Давай хотя бы напополам.
— У нас в спецназе, — рассмеялся майор, — единоличная форма оплаты за съеденный вместе обед называлась крохоборством. Заплатишь, Жора, в следующий раз, когда проблемы решишь.
— Что ж, я не против, — весьма довольный заявлением бывшего сослуживца объявил Привольнов и убрал в карман деньги.
Стражников, наоборот, достал пачку купюр. Отсчитал несколько штук, положил их поверх счета на стол и обратился к официантке:
— Ответь-ка моему приятелю, красавица, откуда ты меня знаешь? А то он очень интересуется. Да и мне любопытно.
— А вы разве меня забыли, Олег Владимирович? — подивилась официантка. — Я ж Самойлова Лена.
— Что-то не припомню, — честно признался майор. — Кто такая?
— Ну как же, я ж в «Светлячке» паслась, как принято у вас говорить, торговала своим телом, — хихикнула девица. — Неужели не помните?
— А-а… Ленка! — чему-то обрадовался майор. — Ленка-промокашка! Вот теперь узнал. Но ты здорово изменилась.
Девица снова хихикнула и очертила указательным пальцем вокруг лица овал:
— Так я ж без боевой раскраски и путанского прикида. Обычный макияж и скромный наряд официантки.
— На работу, значит, устроилась? — Стражников поднялся, следом за ним встал и Жорик. — Это хорошо. А то вроде умная, красивая девка и таким срамным делом занялась. И как, нравится работа в кафе?
Ленка-промокашка поморщила хорошенький носик:
— Да как вам сказать, Олег Владимирович, не особенно. Послушалась я вашего совета, пошла на работу, в кафе вот устроилась. И что же, отработала несколько дней, пахала, как папа Карло, бегала, целый день суетилась, ну и рассчитался со мной хозяин — за бой стаканов, которые не бились, высчитал, ежедневную подать взял, еще там за что-то, короче, получила я за месяц ровно столько, сколько когда-то за день в «Светлячке» зарабатывала. Так как, товарищ майор, такая жизнь нравиться может? Раньше меня по кабакам водили, а теперь сама прислуживаю… А вообще-то спасибо вам за то, что в прошлый раз меня выручили.
— Ах, ты об этом, — махнул рукой Стражников. — Да ладно, чего уж там, это моя работа. — Выходя за дверь, бросил: — А работу официантки не оставляй! Проверю! — На улице, остановившись возле «Ситроена», майор пояснил: — Попала эта Промокашка под влияние одного отморозка. Наркотики употреблять стала, ну и в преступление ее втянул — драка с поножовщиной. В общем, пожалел я девку, еле-еле отмазал, а мужика того посадили. Поняла вроде Ленка кое-что в этой жизни, раз на работу устроилась… Ну давай, Жорик, — Олег пожал Привольнову руку. — Звони, если что. Только имени своего не называй. У меня с шефом параллельный телефон. И еще: не проговорись где-нибудь о наших с тобой взаимоотношениях.
Жорик взялся рукой за горло, показывая, что лучше удавится, чем проболтается.
— Ты меня знаешь. А тебе я обещаю: если не сумею найти настоящего главаря банды, скрываться от правосудия не буду. Сам приду в полицию и сдамся.
На том бывшие сослуживцы и расстались.
ХУДЯ, ШИРА И ДРУГИЕ
Худинский Вовка по прозвищу Худя вполне оправдывал свою фамилию, ну и прозвище тоже. Он был тощим, как большинство законченных алкоголиков, с ввалившимися глазами и щеками, с провалом в том месте тела, где находится разрушенная алкоголем печень пьяниц, отчего фигура его стала похожа на крючок. Любая одежда болталась на Худе, как на вешалке, а ходил он, еле передвигая ноги, будто только что вылезшая из саркофага мумия. Ссутулившись по своему обыкновению, Вовка стоял за буфетным столиком в пивном баре, одной из точек, где собиралось местное братство пьяниц, и дул пиво, пропивая остатки заработанных накануне вечером поденной работой денег. Подработать удавалось редко, ибо труженик из Худинского был никудышный. Загубленное алкоголем здоровье не позволяло Вовке поднимать что-либо тяжелее кружки или стакана. Так, перехватит мелочишко за плевую работенку, и хватит.