Девятого мая у Веры будет суд (какая хорошая дата, у них ведь это рабочий день). Она написала, что если дать адвокату приличных денег, с ней могут обойтись гуманно и много не присудят. Но для этого надо дать адвокату. Чем больше дать адвокату, тем меньше дадут ей. Она не хочет гнить с ребёнком в тюрьме. Кстати,- добавляла Вера,- он может спросить у адвоката про её ребёнка, адвокат ему подтвердит, тот уже с нею общался и видел бумаги.
И вот он ждёт. Битый час уже ждёт. Он взял с собой денег. Он даже может дать адвокату аванс, но столько, сколько написала Вера - у него таких денег и близко нет, даже половины... В лучшем случае, он может дать треть, а остальное, может быть, добавят Верина мать и бабушка... Или адвокат согласится скостить... Или как-то в кредит. Или...
ПРОХОЖДЕНИЕ. Адвокатская дверь вдруг открывается, и оттуда выглядывает круглое мужское лицо. «Вы ко мне?» - спрашивает адвокат на государственном языке. «Да, к Вам»,- он отвечает по-русски.
- А Вы разве по записи?
- Нет, я так. Но мне необходимо с Вами переговорить по делу одной Вашей клиентки.
- Хорошо,- соглашается адвокат и смотрит на часы.- Но я освобожусь только минут через сорок. Вы можете где-нибудь погулять или кофе попить. А через сорок минут приходите. Думаю, я уже освобожусь.
Он встаёт, идёт к выходу. Сорок минут погулять. Пройтись три остановки по направлению к дому, а потом вернуться назад. Нет, ещё посидеть в парке десять минут, если скамейки сухие и если пусты... Сорок минут. Время пошло. Ещё сорок минут. Ему надо думать о чём-то постороннем, тогда время пролетит незаметно. О чём-то постороннем.
Но думы не приходят. Не о чем, кажется, думать. Город, машины, люди, город... Орфей. Вдруг ему почему-то вспомнился Орфей. Первый поэт. Орфей спускался в ад. Как это было, спуститься в ад? Ведь не прилетела же летающая тарелка. И землю Орфей не бурил... Шаман камлает и впадает в транс. Его тело пустеет, его тело... что его тело... где-то упало или сидит... что его тело - душа вырвалась и помчалась в иное. Достиг... Достиг,- повторяет он ещё раз про себя... Он сам достиг парка. Уже достиг. Но он думает про Орфея. Что-то связано в его памяти с этим именем, что-то важное, очень важное. Что-то связано, но не вспоминается, что. Словно пробка в голове. И штопора нет. Нет у него штопора для этой пробки. Он достиг парка, и... штопора нет.
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. До парка он дошёл всего за семь минут. Скамейки пусты. Холодно ещё, чтобы сидеть на скамейках.
Но он садится. В парке полно живности. Синицы, воробьи. Наверное, и собачники где-то есть со своими собаками. Он вдруг поднимает голову. Почти рядом с ним на суку сидит длинноклювая чёрная птица. Большая. Ворон.
Он удивлён. Нечасто увидишь в городе ворона. Ворон - особая птица. Всегда считалась особой. Разносчица знаков.
Он опять глядит на ворона. Что-то в том есть. Сидит, себе на уме, словно дремлет. Блаженный какой-то. Он вдруг улыбается: блаженный Августин.
- Привет, Августин,- он говорит достаточно громко, птица его услышала, несомненно, но что ей... блаженная. Нет, кажется, всё-таки среагировала на приветствие, вроде бы еле заметно моргнула, как бы ему подмигнула. Августин ему подмигнул - и тогда он решается задать вопрос (ведь рядом никого нет, никаких прохожих).
- А скажи мне, пожалуйста, выгорит ли у меня с адвокатом? Получится? Да или нет?
Ворон приоткрывает клюв, как будто хочет каркнуть, но потом сжимает назад. Вроде бы покачивает головой, а после как будто кивает... Ничего не понять. Никакой ясности. Что это значит? Что клюв ворона пуст, что сначала надо бы угостить, принести жертву и только потом уже спрашивать? Видимо, так.
- Но у меня ничего нет для тебя. Только деньги. Что тебе с них?.. Пожалуйста, просто скажи: да или нет? Тебе же не трудно.
Всё повторяется. Ворон снова вроде бы покачивает головой, а потом как будто кивает... Ничего не понять. Но он вдруг усмехается и говорит сам: