Гераклит. Гераклит, выходя на люди, плакал. Плакал над людской участью. Видимо, уже тогда было слишком много роботов. Горожане даже пытались принять специальный закон, чтобы изгнать Гераклита. «Тот, кто никогда не смеётся, должен до захода солнца покинуть город». Гераклит удалился в горы, питался травами и другими растениями. Но философ заболел водянкой и вернулся к людям. Однако врачи не могли ему помочь. Гераклит решил излечить себя сам. Обложился коровьим навозом и лёг на городской площади на солнце, в надежде, что жар от навоза и жар от солнца испарят его излишнюю влагу, и он избавится от водянки. Но навоз затвердел, философ так и умер в броне из навоза на городской площади, эту броню не могли отодрать, труп грызли собаки...
Он откладывает книгу. Интересно умирали философы, но то было давно. Очень давно. Люди тогда ещё интересовались друг другом. Людей тогда что-то объединяло. У людей ещё был общий дух. Сейчас люди интересуются только деньгами друг друга, а всё остальное... Ну кому сейчас может быть дело до Пифагора, до Гераклита, до Эмпедокла, до Орфея?.. Кого сейчас интересует Орфей? Кого?
Он опять берётся за книгу. Он же не прочитал, как умер Орфей. Впрочем, он помнит. Был разорван женщинами. Из ада вернулся ни с чем. Эвридику не спас, а после первого поэта разорвали женщины... Вакханки. Кажется, совсем по другому поводу. Кажется... Но у него нет желания уточнять, книга уже захлопнулась, соскользнула с колен и захлопнулась.
Как же Вера назвала ребёнка, какое выбрала имя? Выживет ли? Неужели зараза не передалась через кровь матери? Вера говорит, что мальчик очень красивый... Зачатый в аду.
Всё же надо ему сходить погулять. Он сойдёт с ума в этой комнате. Он просто спятит. Сойдёт с ума!
Он одевается. Набросил куртку, обул туфли. Но перед выходом глянул на себя в зеркало и... Он скидывает туфли назад и куртку скидывает тоже.
Трёхдневную щетину надо брить. Нельзя с такой щетиной появляться на людях, нельзя... Но и бриться нельзя - нет желания, ни малейшего... Это столько усилий - ради чего?.. Столько усилий ради чего?
Он возвращается на диван. Гераклит обложился навозом. А у него навоз внутри. Невидим его навоз, секретный... Секретный навоз современности.
А всё-таки, как же Вера назвала ребёнка, какое выбрала имя?
Он бы, наверно, назвал Денисом. Дениской.
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Пришло второе письмо от Веры. Не хочет она с ним расставаться. Пишет, что не привыкла просить, что никогда никого ни о чём не просила (деньги на героин, видимо, не считаются), но к нему вынуждена обратиться с просьбой. Ведь у него остался её альбом с фотографиями. Это вся её память. Пускай он вернёт её фотографии, а после может с ней не общаться. Она понимает, что «в такой сложившейся ситуации» он имеет право прервать с ней отношения.
Он перечитал письмо несколько раз. Почему она даже не упомянула, как назвала ребёнка? Почему? Только опять подчеркнула, что тот очень красивый, «все это говорят».
Её ему не жалко. И фотографий её тоже не жалко. Она же их бросила у него, просто-напросто бросила, как бросила и свою жизнь, он хотя бы их сохранил. Зачем ей фотографии в тюрьме? Там могут пропасть. А у него не пропадут. И когда она выйдет, если сразу же не побежит на радостях на точку, она сможет забрать у него фотографии, он ей отдаст. Не выкуп же ему требовать. Но сейчас,.. сейчас ей что-то написать у него не поднимется рука. А тем более отправить посылку с фотографиями... Перебьётся.
Он бросил письмо на тумбочку. К предыдущим. Все её письма там. Пусть валяются. А он сам... Он сам наконец-то удосужился побриться. Оделся, обулся и пошёл на свежий воздух.
На улице серый день. Серые дома, серое небо, серый асфальт - серое всё. Наверное, его лицо тоже серое. Как и у встречных людей. Весенний авитаминоз.
Он думает о своём. О том, как же Вера назвала ребёнка. Наверное, он всё же напишет ей письмо. Попозже, когда соберётся с силами. А пока... Покуда у него ещё остаются деньги, он станет просто существовать. Есть, пить и спать. Ходить на прогулки. А когда закончатся деньги, тогда... Тогда будет что будет. Может быть, он просто ляжет на диван и будет так лежать, пока не помрёт. По крайней мере, получится вполне философская смерть. А шоу... Шоу пускай продолжают другие. Он своё отыграл.