Его руки дрожат. Растекаются буквы в брошюрке. Полный букет... Теперь у него полный букет. Вот и вправду все грехи мира... Он собрал на себя все грехи мира, сначала их Вера собрала, а после он приобщился... Скучно было ему жить... Не доставало проблем... Кровь застаивалась в жилах... Теперь проблем выше крыши... Как ему ехать в троллейбусе, в электричке?.. Надо ото всех сторониться... Надо всю жизнь теперь работать в люльке на высоте, где никто не достанет, где никто не коснётся...
И всё же он сомневается. Всё же как-то чересчур. Не было у Веры сифилиса, он бы заметил... Может, это что-нибудь другое... Какая-нибудь ерунда...
Он читает дальше брошюрку. Вторичная стадия. Должна быть бледная сыпь по всему телу, включая ладони и подошвы. Он глядит на свои ладони: ничего нет, никакой сыпи. Ведь нет! А вот подошвы... подошвы болят, особенно правая, на неё больно ступать. Он думал, это оттого, что каждое утро он проходит пешком три километра по пути на работу, а вечером он снова проходит эти три километра назад... Он думал, от этого... А может быть и не так... Мало ли он ходил... Он же и больше ходил, дальше - не болели подошвы. Почему теперь болят?..
Он разглядывает свою босую подошву. Ничего не понять. Нет бледной сыпи. Натёрта подошва. Обувь нужно получше купить. Или меньше ходить пешком. Или... или... Ничего он не понимает. Читает дальше. «Увеличиваются лимфатические узлы по всему телу». Эти узлы он уже щупал... Вроде бы увеличились. Он думал, что от вича. Могут и от этого. Могут ото всего. «Возможно выпадение волос на голове». Он усмехается: ну, хоть этого нет, не замечал никогда. Но на всякий случай трижды стучит левой рукой по деревянному подлокотнику кресла, чтобы не сглазить. Мало ли... «Головная боль, недомогание, повышение температуры»... Головная боль - есть, свинец в голове, постоянно свинец, но разве ж от этого?.. Ото всего... Ото всего сразу. И недомогание... есть ли у него недомогание? Наверное, есть. Наверное, это теперь его естественное состояние - недомогание и головная боль.
Он откладывает брошюрку, идёт за градусником. Хотя бы с температурой можно определиться. Не кажется ему, что есть температура, но можно точно узнать, хотя бы это можно определить однозначно.
Температуры нет. Но - хуже того. Градусник показывает только 36. Температура не повышенная, как должно быть, а, наоборот, чуть пониженная. Сколько он помнит себя, никогда у него не было пониженной температуры, даже в детстве не было, никогда. Что вообще всё это значит? Полная разбалансировка организма? Хаос? Почему нет температуры, почему понижена, ведь столько причин для повышенной температуры, а она - раз, и понижена... Может, он переработался в холодильнике? Чушь... Ничего он не понимает, что с ним творится... Наверное, просто градусник сдох. Столько лет лежал без дела. Надо ему купить новый градусник, надо... что ему надо, на самом деле, что ему надо?.. Пойти сдаваться к врачам?.. Неужели он станет трястись за свою шкуру? Пускай будет что будет. Что заслужил... Но хотя бы он должен знать, что девчушке Олесе ничего не грозит, что ей нет надобности сжигать свой альбом... И зачем он только туда полез? Зачем всё лапал? Он глядит на свои руки, на ладони... Нормальные руки, рабочие. Трудовые. Разве можно от них заразиться? Нет ведь никакой сыпи, ничего нет, разве что царапины... Бред... Ахинея... Или всё же не бред?.. Ведь на крайней плоти, там язвочки. И они разрастаются. Рано или поздно ему придётся сдаваться... Или он больше не сможет выйти из дома.
Надо что-то решать!
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Он решился. Не пошёл на работу и с утра отправился в поликлинику.
В поликлинике он не был, наверное, лет двадцать. Но ничего не изменилось с тех пор. Только перекрасили стены. Он ищет на огромном табло венеролога. Венеролога нет. Есть дерматологи - женщины. Он уже готов отчаяться, как вдруг замечает дерматовенеролога. Сложное слово... Но так, наверное, приличнее. Это они хорошо придумали... Кто пойдёт к венерологу, а вот к дерматологу... К тому же, этот врач мужчина, да ещё и с русской фамилией. Кажется, всё же удача.
Но сначала надо записаться в регистратуре. Записаться не получается: им нужна карточка, а откуда у него карточка, он тут не был столько лет, он даже не помнит, была ли она вообще... Но сестричка его успокаивает: можно пойти и частным образом, без номерка. «Доктор хороший, он примет,- подбадривает сестричка,- только надо будет заплатить за частный визит двадцать латов».
Опять эти двадцать латов... Универсальная цена. Они будто все сговорились. Но он согласен, у него есть с собой двадцать латов, у него даже больше.