На небе белые облака. Белые, чистые. Бензиновая гарь до них не достаёт. Стелется возле земли. Он вдыхает гарь, и ему неприятно. Скорее уйти от шоссе, пробираться между домов, где нет места машинам, где зелёная трава на газонах, где кошки, собаки, голуби и говорливые воробьи на кустах.
Солнце. Майское солнце поднялось выше всех домов, выше девятиэтажки, даже выше шестнадцатиэтажки. Солнце поливает землю своим благодатным теплом. Земля расцвела. Земля пахнет чудесной весенней силой. А чем пахнет Вася? Чем теперь пахнет Вася? Чем?
Смерть предпочтительней жизни... Смерть... Бог есть любовь, а люди выбирают смерть. Странные люди. Забыли пароль. Потеряли, когда-то утратили, и теперь не вернуть. Странные люди... Вася платил налоги старушкам, а пароль всё равно не смог вспомнить. Всё равно... Или всё-таки вспомнил? В последний миг вспомнил?.. Может быть...
Но он пришёл. Он заходит в свой подъезд, проверяет почтовый ящик, поднимается на третий этаж. Там его крепость. За двойной дверью. Там.
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Он пишет письмо Вере. Как назвала ребёнка? Как его здоровье? Что говорят врачи? (Хотя, какие в тюрьме врачи...)
Ответит ли она? Ответит. Если будет, что отвечать.
Письмо написано. Завтра, направляясь на работу, он вбросит письмо в почтовый ящик, и оно полетит. А потом Вера ответит. Что-нибудь ответит.
А сейчас... Сейчас он залез в интернет. Давно уже там не был. Философы ему надоели. Слишком скучные и агрессивные. Он нашёл поэтический сайт и принялся читать, о чём люди пишут стихи.
О любви. В основном, о любви.
«Отдам полмира за глоток любви»,- пишет женщина. Он ей не верит. Конечно же, не верит. Если к этому глотку будут приложены вич с гепатитом - тоже отдаст? Вот он, что он может отдать? Разве он думал об этом? Разве он торговался? Полмира, или, там, треть, или четверть - это торговля. Он не торговался. Он лишь говорил: пусть будет что будет. И теперь тоже так говорит. Он написал Вере письмо - и пусть будет то, что будет. А те, кто торгуются... где им взять «полмира»? Им даже капельки мира не принадлежит, ничего у них нет, только пустые слова. Логомахия. Кимвалы бряцающие. Ничем не обеспеченная болтовня.
Однако он даже забыл спросить, сколько Вере присудили. Какой приговор вынес суд 9-го мая? Письмо уже запечатано, назад разрывать он не хочет. Приписать на конверте: «сколько тебе впаяли?» Нет, сама догадается сообщить. Или он спросит в следующем письме. Наверное, спросит в следующем.
Неинтересные у людей стихи. Те, что выложены в интернете - пустые. Просто в рифму болтают. Болтать без рифмы как-то у них не солидно. А вот когда болтовня зарифмована, тогда самое то. Они считают, что это стихи... От слова стихия. Стихия болтовни. Хаос. Любовь упорядочивает хаос, любовь из хаоса строит мир, без любви только хаос, набор случайностей, а у него... у него ведь нет ни одной случайности. Он не верит в случайности, он смеётся над ними. Смеётся. И пусть будет что будет.
Он выключил компьютер. За воробьями следить и то интереснее, чем читать в интернете стихи. У воробьёв появились желторотые несмышлёныши. Разевают клювики, пищат и вибрируют крыльями словно пчёлы. «Дайте хлебушка или сыра, мама и папа, дайте же хлебушка или сыра! Вложите в мой жёлтый зев!»
Он высыпает им хлебушка. И ещё сыра. Надо помочь мамам с папами. Он их понимает. Надо помочь. Он и сам опять папа. Надо помочь.
Завтра вбросит письмо в жёлтый ящик. Полетит письмо к Вере. И Вера ответит.
Папа должен помочь несмышлёнышу. Папа поможет. Но пускай Вера сначала ответит.
****
СОН. Поле изрыто оврагами. Поле. Зелёное поле. Он по полю идёт. По траве. Он обходит овраги.
Овраг извивается. И там, в овраге, кто-то есть. Кто-то сейчас преградит ему путь.
Бес. Из оврага вылезает бес. Тот самый. Чёрный и рогатый. С трёхствольным ружьём.
Однако он знает, что надо делать. Он не боится.
- Назови своё имя!
Чернявый ухмыляется.
Он повторяет:
- Назови своё имя!
Бес потрясает ружьём. Три ствола, ложе, на ложе буквы, бес не смутит его буквами, потому что он знает, что надо делать.
- Как твоё имя?!
Блестят короткие рожки, сверкают. Что-то сверкает, что-то не так.
- Имя! - требует он.
И... А ведь нет рожек у беса. И хвоста тоже нет. Он удивлён. Где же рожки? Босые ноги, совсем не волосатые. Хвоста нет. Ведь нет хвоста! Просто неопрятный. Но без хвоста и без рогов. Грубый. Грубый на вид. Мужлан неотёсанный.
Он знает сам его имя. Ведь знает. И теперь называет:
- Эрот!
Грубый мужлан вдруг ему улыбается. Прямо как нежный мальчик. Сейчас крылья прорежутся за спиной. Он узнал имя. Он не ошибся. Эрот. Умирающий и воскресающий снова. Смертно-бессмертный. Смертно-бессмертный... Как он. Крылато-бескрылый. Такой!