ОТВЕТ. Сегодня могу дать тридцать.
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Он предложил ей тридцать латов. Шестьдесят долларов. Кажется, ему стыдно. Тридцать латов как тридцать сребреников. Путанам вроде бы дают чуть меньше. Символически меньше. Потому как кризис. Но до кризиса вроде бы столько и предлагали. Как раз столько. Обидится она? Пошлёт его? Ну и пусть... пускай один набор цифр пошлёт другой набор цифр куда подальше... Он опять не спросил её имени... Почему он так тянет? Разве трудно спросить...
Половина седьмого. За окном горят фонари, слышится непрерывный шелест машин: люди несутся с работы и притормаживают перед поворотом. Те, кто не несутся в машинах, а идут по скользкому тротуару, те все закутаны, лица спрятаны, как в интернете. Словно ходячие цифры. Наборы неведомых цифр. Комплекты упакованных цифр. Он произносит вслух: «Цифра». И опять повторяет: «Цифра». Звучит словно на библейском, на древнееврейском. Ему лень проверять в интернете, откуда пришло слово цифра, он вспомнил другое, он где-то вычитал, что на библейском языке «дай» означает довольно. Довольно, хватит. Значит, если она его просит «дай», на самом деле ей хватит, довольно уже с неё... Это ведь крик о помощи... но... довольно чего? Комплект женственных цифр молит о помощи, кто распознает мольбу? Он - распознал? Вправду ли он распознал? Если её зовут Соня, тогда распознал... Скорчилась в смраде дней... Скорчилась - и сидит на стуле.
Восемнадцать сорок три. Похоже, откладывается на завтра. А завтра у него работа. Упорная работа до самого вечера. А вечером, когда он вернётся... Быть может, откладывается навсегда. Или хотя бы до выходных. Ещё минут пять - и он выключит компьютер. Хватит уже на сегодня. Довольно... Ещё четыре минуты... Ещё три...
Но мигает значок конверта. Всё же мигает. Неужели что-то будет?.. Да, может быть. Она прислала свой номер телефона. Он должен ей позвонить. Прямо сейчас. Восемнадцать сорок шесть...
ДНЕВНИК. Прояснить душу - вот путь. Больные духом катят сизифов камень и зовут тебя в свой строй. Станешь ли впрягаться?
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Он всё же набирает её номер. Раздаются долгие гудки. Она не торопится. Три гудка. Четыре. Пять. Шесть.
- Аллё.
Грубый какой голос. Он говорит, но даже как будто это не он говорит, а какой-то автомат. Он же сам испуган. У неё плохой голос: грубый, надтреснутый... Зловещий. Если бы он не видел её фотографии, то мог бы подумать, что там, на другом конце волны, злая старуха. Такой у неё голос.
И всё же он не бросает трубку. Потому что о чём-то забыл. Что он забыл? Он сказал ей про свой район, где живёт, и она согласна, может приехать, осталось назвать улицу, номер дома, квартиру - но он что-то забыл. Её голос его испугал. Зловещий голос. Он что-то забыл... Вспомнил.
- А как тебя зовут?
Молчание. Зловещий голос колеблется, словно стесняется. Нет, решился.
- Соня.
Ну и он тоже решился. Раз так загадал. Раз он уверен, что это знак. Он её ждёт. Пусть приезжает. Всё будет, как договорились.
СТИХИ. Золотом течь не хочу. Другой пусть в быка превратится Или же, лебедем став, сладостно песнь запоёт. Пусть забавляется Зевс всем этим, а я вот, Коринне, И не подумав летать, дам два обола - и всё. (Лоллий Басс).
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Ему некогда думать. Надобно бежать в магазин за едой для ужина. Но сначала к банкомату.
В ближнем магазине банкомата нет. Вернее, есть, даже два, но других банков. А значит, возьмут комиссионные. Перебьются. Ему надо бежать в огромный универсам. Там почти дюжина банкоматов.
Он торопливыми шагами проходит мимо бензоколонки - напрямую, едва не расталкивая машины в очереди. Пропихивается между ними - и плевать, что они там думают про него. Надо успеть. Но перед ним уже шоссе с двухполосным движением, важная магистраль, поток машин нескончаем, несутся вплотную друг к дружке - и здесь он не вклинится, не проскочит. А до светофора... до светофора как до Луны, ему холодно, он толком даже не оделся, наспех, он должен здесь проскочить, иначе опоздает, но не получается, не видно просвета - машины, машины, машины. Он может только ругаться. Не вслух. Про себя. Как ему не ругаться! Ведь, говорят, кризис. У всех, мол, кризис. Откуда же у людей столько машин? Где они взяли деньги в этой нищей стране? Чем они заслужили эти машины? Что сделали полезного для других людей? Если все они сделали что-то полезное и за это купили машины, тогда почему кризис как после войны? Он не понимает. Он ждёт просвета между машинами - и не понимает. Куда они все прутся? Зачем? Неужели все так же как он спешат к банкомату и в магазин? Нет, они едут с работы домой, в свои загородные дома, все они, значит, работали по-настоящему, не как он, но почему тогда кризис, если все так работают? Почему?