ДНЕВНИК. Народная философия, народная поэзия, народная литература. В интернете всё есть. Кроме читателей для этого всего. Читатель исчез как класс. Слово безнадёжно девальвировано и похоронено в авгиевых конюшнях народного словоизлияния.
Что остаётся? Обеспечить слово. Вернуться к истокам. К действию. Вначале было действие. Предки поэтов были шаманами, они воздействовали на людей, а слово являлось инструментом их воздействия.
Критерий истины - практика. Сколько в мире несчастных людей! Тех, кого изначально лечили шаманы. Лечили их души. Вылечи хоть одного человека - вот доказательство твоей творческой состоятельности, потому что других доказательств больше не существует, потому что рейтинг - это не доказательство, а гибель всего. Вот если ты философ, если ты писатель, ещё совсем недавно тебя гордо именовали «инженером человеческих душ». Ну так сынженерь на практике хотя бы одну душу, сделай это не на словах, а на деле... Слова твои больше никто не читает, потому что читателей нет. Исчезли читатели. Теперь все - писатели. Теперь все пишут. Только это не прибавляет им счастья. Они так же само несчастны, как и всегда. Даже больше. Просто они так заняты, у них столько «дел», им некогда думать о своём счастье, есть «дела» поважнее. Удрать...
ПРОХОЖДЕНИЕ. Он откладывает дневник. Исписал полстраницы - и хватит. Наверное, пора ему спать. Утро вечера мудренее.
Когда-то он занимался практикой осознанных сновидений. Много чем он занимался. Много чем он занимался, но сейчас ему просто хочется спать. Потому что прошёл ещё один день. Прожит - и точка. Но, кажется, рано он лёг. Думы его ещё не иссякли. Ему вспоминается прошлый навязчивый сон. Экзамен. Он не сдал в школе экзамен. Важный экзамен. И он не готов. Совсем не готов. Как же быть? Тут он и застревает. Как же быть?
СОН. В момент засыпания можно проскользнуть в узкие врата и вместо сна... Вместо сна он вдруг понимает, что парит под потолком своей комнаты, а внизу, на диване, там лежит тело... но если глянуть на тело, с болью выбросит назад, будет очень неприятно... Потому он движется вперёд, по комнате вперёд, и продавливается через стекло окна как сквозь воздух, но дальше ему становится страшно. Он высунулся на тёмную улицу, и там холодно. Холодно и жутко. Всегда жутко в таком состоянии.
Возле его балкона, в другое его окно заглядывает Карлис. Его бывший сосед Карлис, латыш. Карлис выглядит как бюст, укороченный. Карлис тоже видит его. Держит в руке связку ключей. «Нашёл твои ключи»,- говорит Карлис. А он... он не выдерживает. Его швыряет назад - и он просыпается.
ПРОХОЖДЕНИЕ. Болит лицо. Ощущение такое, как будто его лицо и часть груди оттянули на длинных резинках от остального тела, а потом резко отпустили, раздался хлопок и... И вот он лежит. И ему реально больно.
Он думает о Карлисе.
ПАМЯТЬ. Сосед недавно умер. В конце лета. Он даже не знает, отчего. Он в это время был на Крите. А сосед много пил. Даже имел инвалидность из-за пристрастия к алкоголю. Наверняка от алкоголя и умер. Но зачем тот заглядывал в его комнату? Зачем?
Карлис был так себе человек. Ничего плохого как будто не делал. Но и хорошего тоже. Пил понемногу. Но упорно. И ещё был упёрт на политике. На каждые выборы надевал чистую белую рубашку, только для выборов и хранил. Самым первым бежал голосовать. Он однажды встретил Карлиса в такое утро. Он сам шёл на работу, у него не было выходного, а у Карлиса каждый день был выходным, потому он и удивился, когда так рано увидел того на улице, да ещё в белой рубашке.
- Иду голосовать,- гордо ответил Карлис в ответ на приветствие.- А ты не идёшь?
Он искренне удивился:
- Зачем? Неужели ты веришь, что эти могут сделать что-нибудь, чтоб тебе стало лучше?
Вот тогда Карлис и сказал те слова, которые он до сих пор помнит слово в слово.
«Мне не надо, чтоб мне стало лучше,- сказал Карлис.- Мне надо, чтоб русским было хуже».
ПРОХОЖДЕНИЕ. Он тоже русский. Стало быть, сосед хотел, чтоб ему было хуже. И сейчас, во сне, потрясал связкой ключей. Ключ - это решение. Сосед нашёл для него какие-то решения? Какие? И с какой стати?
Он поднимается с дивана. На его лице улыбка. Он идёт в другую комнату, зажигает там свет, подходит к своему алтарю.
Вино по-прежнему в рюмках. Не испарилось. Алтарная колонка висит на стене, за которой квартира Карлиса. Быть может, Карлис просто приходил за его вином. Вместо предков. Решил, что это - ему. Он смеётся. Карлис - так Карлис. А потом возвращается назад. Спать. Потому что уже первый час ночи.