Человеческая жизнь есть процесс раскрытия своей судьбы. Припоминание этой судьбы и её презентация миру. И тогда становится понятным высказывание: «мир существует лишь для того, чтобы написать о нём книгу». То есть книгу собственной судьбы. Эпос.
Любовь к себе подразумевает ответственность и приятие. Приятие этого мира и ответственность за его судьбу. Ответственность за свою судьбу есть также и ответственность за судьбу мира. Любя свою судьбу, человек эпический любит и судьбу мира, судьбы всех прочих людей. И мы тем самым возвращаемся к новозаветной истине: любящий брата, любит и Бога.
Человек эпический есть по-настоящему человек творческий. Ведь эпос - это слово. Слово, вырастающее в повествование, в стих, в песнь.
«В начале было Слово». И в конце оно тоже останется. Слово, вырастающее в стих. Стих, становящийся песней. Как у Гомера.
Также скажи, отчего ты так плачешь? Зачем так печально
Слушаешь повесть о битвах данаев, о Трое погибшей?
Им для того ниспослали и смерть, и погибельный жребий
Боги, чтоб славною песнею были они для потомков.
Да, современный человек должен вспомнить о своём предке, человеке эпическом. Человек инженерный неспособен усвоить свою судьбу. Человек инженерный живёт только телом. Участь тела известна. И участь человека инженерного тоже известна. Так же, как и участь его искусства. Говорят, великий политик и нобелевский лауреат в области литературы (!) Уинстон Черчилль однажды высказался: «Драма - это когда на сцене говорят и плачут, опера - когда поют и плачут, балет - когда танцуют и плачут». Такое искусство изжило себя.
****
ОРГИЯ. Если струну натянуть до конца - известное дело - лопнет струна. Если тело бесконечно морить голодом, оно просто усохнет. Усохнет и умрёт. Целых пять лет он терпел голод женщины. Но теперь... теперь все эти пять лет, всё качнулось в обратную сторону и потребовало исчерпывающей компенсации. Вера, кажется, была поражена. Она явно не ожидала такого напора. Но не роптала. Делала всё, чего он хотел. Делала без огонька, но всё-таки делала. А потом они отдыхали. У них было вино, сыр, ветчина, фисташковые орехи, шоколад, мандарины, даже экзотическая папайя - всё у них было. Они ели, пили вино и опять любили друг друга. Так говорят: любили друг друга, так принято говорить, фигура речи, но по-настоящему этого не описать. Это всё одноразово. В том смысле, что не повторить. Даже в памяти не повторить. Это непередаваемо. Они опять отдыхали, она просила скачать из интернета какой-нибудь мистический фильм с элементами ужаса - он скачивал, скидывал на флешку, потом эту флешку втыкал в плейер - и они смотрели очередной мистический фильм с элементами ужаса. Вернее, смотрела она. Он же смотрел на неё. Исподтишка или открыто, он смотрел на неё - и снова хотел. Опять хотел женщину. Как путник в пустыне, добрёв до колодца, не может напиться. Банально звучит, но всё это так. Не мог он напиться. Пил и пил. А потом, отдыхая, смотрел на неё. Между прочим, кое-что высмотрел.
У неё два лица. Как минимум два. Когда он глядит ей прямо в глаза, и она ему отвечает, тоже глядит в глаза... красиво тогда её лицо, прекрасны глаза, чистое всё, светлое... как девочка чистая. Но стоит взглянуть ненароком, внезапно и сбоку, не прямо в глаза, и чтобы она не прямо в глаза - тогда её лицо похоже на её голос по телефону. Видна зловещая маска. Что-то старческое и грязное. Старческое в том смысле, что обессиленное, опустившее руки, сломившееся. Это всё как-то приходит мгновенно, он бы никогда не смог этого зарисовать, оно возникает лишь на мгновение, как некий всплеск, но отчётливо ясный... и пока его ум подбирает слова, чтобы как-то приблизиться к этому, как-то определить, то есть огородить словесными стенами понимания - этого уже нет, как нет и никакого понимания, просто мелькнуло, как фотовспышка, как 25-й кадр. Мелькнуло, но очень отчётливо, безо всяких сомнений. А после он начинает вглядываться, он хочет пристальней изучить, расставить какие-то вешки - но уже нет ничего, исчезло второе лицо, мимолётно оно, крадучись возникает и тут же прячется. Но осадок в душе остаётся. Нехороший осадок. И надо снова глядеть ей прямо в глаза. И чтоб она тоже глядела прямо в глаза. Тогда исчезает осадок. Куда-то там прячется. Ну и пусть! Туда ему и дорога, осадку - в осадок! А он... он просто снова хочет её... банально хочет... ведь это великая сила, стихия, пять лет он боролся со стихией, пять лет обуздывал, строил плотину - и вот снесло к чёрту всю ту плотину, ревёт и клокочет великий потоп, несёт его, словно Ноя, куда-то несёт; а он - что?.. что может он? Хотеть её снова. А потом скачивать фильм.