Он осторожно выходит из квартиры, открывает в подъезде электрический щит. Он старается не шуметь. В квартире рядом живёт собака, если та услышит, то поднимет лай.
На щите всё в порядке. Кажется, всё в порядке. Но есть ещё коробка кабельного телевидения, коробка интернета - всё закрыто. Коробка стационарного телефона закрыта. Наверное, этот латыш увидел провод стационарного телефона, ведущий в его квартиру... но, может быть, этот провод уже десять лет как отключен, может быть, он давно уже не платит за стационарный телефон... откуда тому знать?!
Он закрывает щит, возвращается в квартиру. Ничего он не выяснил. А вдруг это был товарищ от Веры, вдруг Вера дала на него наводку каким-нибудь блатным, ведь Вера догадывается, что у него есть деньги. Он улыбается. Какой там блатной! Этот молодой латыш больше всего был похож на агента спецслужб, блатные так не выглядят. И наводчики так не выглядят. И друзья Веры...
Последний вариант: его сдали хозяева. Те, которые прервали ремонт. Якобы нет денег. Если хозяева настучали на него в налоговую инспекцию, ему теперь будет не до ремонта, его затаскают налоговики. Но снова чушь. Не стыкуется, никак не стыкуется. Налоговики не ходят по квартирам и не пытаются подслушивать, они же такие солидные и такие крутые, они просто вызывают к себе, они...
Звонок в дверь. Опять! Два раза протяжно и в третий раз скомкано... Так звонит Вера... Вернулся товарищ с папочкой? Что теперь скажет? Совсем оборзел!
Он в ярости. Если это опять тот латыш, он потребует ордер. И пригрозит спустить с лестницы. Да!
За дверями стоит напарник.
- Мне надо спрятаться,- говорит с порога напарник вместо приветствия.
Напарник принёс початую бутылку бренди. Опять стащил на какой-то презентации. Они сели на кухне за стол, он наполнил две рюмки, и напарник принялся излагать свои беды. Напарник уверен, что находится под наблюдением у спецслужб. «Меня пасут!»
Странное совпадение, думает он. Очень странное. Но вслух говорит совсем другое:
- Чушь собачья!
- Это не чушь,- возражает напарник.- Я же подписался за русский язык. А вы не подписались. Это вы меня подбили, а сами не подписались. Если меня схватят, я вас сдам обоих.
Он деланно смеётся.
- Кто тебя схватит, чудила? Тысячи человек подписались уже, где для всех камеры взять? Или заново Саласпилский лагерь откроют?
Но напарник шуток не воспринимает. Лицо хмурое, как тучи за окном.
- Задвинь шторы. Там ходит один...
Он усмехается: где и кто ходит, что за бред! Но... меньше часа назад ведь хотел один позвонить из его квартиры... И Вере тоже однажды казалось, что за нею с улицы следят. Он выглядывает из-за шторы в окно - да, там ходит какой-то молодой человек, ходит и курит, даже похож на того с папочкой... ну и пусть себе курит.
- Это шпик,- уверяет напарник.
- Лучше выпей,- улыбается он.
Но напарник серьёзен. Напарник не пьёт. Рассказывает.
- Я же был активистом Русской партии. Уже тогда за мной следили. И телефон прослушивали. Потом мы членские взносы пропили - и нас исключили. Давай создавать свою партию. У меня есть знакомый анархист. Он может достать тротил.
Напарник всегда такой. Полусерьёзный и непоследовательный. Его слова нельзя воспринимать всерьёз. Только как полушутку.
- Зачем тебе тротил? Кого ты хочешь взрывать?
- Я не хочу,- усмехается напарник.- Я думал, ты хочешь. Тебе нужен тротил?
Он качает головой. Какой непоследовательный человек. Если б вправду за ним следили, тогда могли бы и прослушку установить, тогда для чего болтать про какой-то тротил, что тут смешного?
Он выпил бренди и налил себе ещё. Напарник свою рюмку так и не тронул.
- А почему не пьёшь? - удивляется он.
- Нужна трезвая голова,- серьёзно отвечает напарник - и он снова смеётся.
- Она у тебя всегда трезвая. Трезвее некуда!
Он смеётся, но ему тут не нужен напарник, совсем не нужен. Запутался он. Какие-то шпики. Подслушка. Да пошли они все! И напарник... Ему нужна Вера, а не напарник. Напарника как-то надо бы выпроводить. Всё-таки Вера может прийти. Или позвонить. Он не хочет с ней объясняться при посторонних, напарник всегда любопытный, он не хочет свидетелей. Не хочет.