Он вздыхает. Так будет. Кажется, он способен её прочитать. Ведь ничего нового. Всё по-прежнему. Так уже было. И снова так будет. Утром так будет. Не изменить. Ничего ему не изменить. Он не способен. Увы...
С этим он и засыпает. Она сбрасывает с себя его руку и засыпает тоже.
Утром он даст ей двадцать латов, и она убежит.
****
ПРОХОЖДЕНИЕ. Октябрь. Золотая осень. Дни стоят ещё тёплые, но по утрам уже от дыхания поднимается пар, воздух стылый и плотный, люди идут быстрым шагом и ёжатся - им неуютно. Им хочется лета назад. Но впереди зима. Она каждое утро выходит в разведку, выглядывает откуда-то из северных подворотен, но потом всё же прячется. Попугала - и хватит пока.
Он идёт на работу. Под утро сгустился туман, долго не рассветает, он идёт на работу в этом тумане, проходит пешком две остановки, а под ногами багряные листья... багряные, золотистые, коричневые, рдяные... всякие. Отжили своё. Он минует контролёров в ядовито-зелёных светоотражающих куртках и снова садится в троллейбус. На улице потихоньку рассеивается туман, а в его голове - остаётся... И даже в сердце, может быть, остаётся. Вся его жизнь погрузилась в туман. Он утратил всякий контроль. Он просто плывёт по течению. Плывёт и не рыпается. А Вера... Вера катится под откос. А он помогает катиться. Пусть быстрей скатится. Пускай не мучается.
ПАМЯТЬ. Вчера он пришёл домой с работы пораньше, а Вера уже его ждала. Сидела в подъезде на подоконнике и курила. И она прямо ему сказала: «Ты должен мне купить. Поехали, ты мне купишь!» Он помнит её глаза. Ему нечего было ответить. Бессильны слова. Вера даже не дала ему нормально поужинать, она была как на иголках... как на пружинах... как в узде беса... И бес дёргал за поводья. Опять дёргал за поводья. Он не мог ничего с этим поделать - и не мог бросить Веру, он вынужден был присутствовать.
Они шли по кленовой дорожке - по дорожке, усыпанной багряными и золотыми кленовыми листьями, они их топтали, как топчут дни своей жизни, опавшие дни - и он что-то спрашивал... Что-то прежнее, что когда-то его интересовало. И он спрашивал об этом снова.
- А среди твоих знакомых есть такие, кто завязал? Ты вообще знаешь таких?
Вера морщила лоб и долго молчала. Опавшие листья смиренно шуршали под их ногами. Уже начинало темнеть. Вера тащила его куда-то на новую точку. А он...
- Знаю,- вдруг ответила Вера... - Которая меня приобщила, у неё сейчас двое детей.
- Она вылечилась в больнице?
Вера усмехнулась.
- Нет, больница ей не помогла.
- Тогда как?
- Бабка какая-то помогла. Где-то далеко в России. Заговорила.
- А тебя к этой бабке нельзя было свозить?
Вера опять усмехнулась. Даже вдруг остановилась, повернулась к нему лицом.
- Мы давным-давно не общаемся!
ПРОХОЖДЕНИЕ. Пересадка. Он так задумался, что едва не прозевал.
Уже рассвело. Он выходит из подземного перехода, и ему преграждают путь... голуби. Стая голубей приземлилась на асфальт, они повсюду и не желают уступать дорогу. Наглые голуби не пускают его на работу. Он не может быстро идти, он не хочет наступить на птиц, он движется медленно, шаг за шагом, а его трамвай... его трамвай уходит прямо из-под носа. Голуби не пустили его на трамвай. И теперь он садится на скамейку под навесом. Теперь он ждёт.
ПАМЯТЬ. Сухорукий возник откуда-то из сумрака. Он только и помнит, что сумрачное лицо и левая рука как плеть. Вера скомандовала:
- Дальше я пойду с ним.
Он сел на скамейку. Он пытался вернуть равновесие. Вера ушла с сухоруким, он дал ей денег, он сидел на скамейке, а мимо него проходили студенты - весёлые, говорливые. Он прочитал и мысленно перевёл табличку над дверями. «Балтийская академия. Факультет психологии». Он сидел возле этого факультета, под его освещёнными окнами, а дальше был сумрак, и в этом сумраке исчезла Вера с каким-то сухоруким... она исчезла и вдруг появилась опять.
- Добавь мне ещё денег. Ещё три лата не хватает.
- Нет.
- Ну, пожалуйста.
Вера вдруг сложила руки ладонями вместе и опустилась перед ним на колени. Картинный жест. Даже в глазах появились слезинки. Но его не пронять. Она же взяла денег на дозу, зачем ей больше. Для типа?
- А кто этот тип?
- Мой друг. Он хороший... Он иногда помогает. Мне самой тут не дадут. Только через него.
- А что у него с рукой?
- Он в будку залез за металлом.
- В какую будку?
- В трансформаторную... Ну дай мне три лата. Мне некогда. Дай мне ещё три лата. Пожалуйста!
Снова слезинки. Вера тоже залезла бы в будку. Хоть в трансформаторную, хоть в какую. Он дал ей ещё три лата. Она обещала вернуться уже через десять минут. И тогда они, наконец, отправятся домой. Он ждал её десять минут, ждал двадцать, ждал полчаса, ждал час. Он даже искал её. Пошёл по тропинке за здание факультета. Там были пустые сады и цыганские домики, спускавшиеся под горку. Он пытался отыскать Веру среди этих мрачных домиков... пытался, а потом плюнул. Он несколько раз набирал её номер. В первый раз были гудки, а потом... потом как всегда. «Абонент недоступен».