Феликс вышел из сна, и первые мгновения не мог понять, что он уже в реальности. Струился дым под потолком, свиваясь в белые медленные кольца, горели алые злые точки глаз. Помаргивали и жгли колючими взглядами. Сгорбилась бесформенная тень у стола. Танатос поднял руку, провел по векам, моргнул — и морок рассеялся. Дым стал просто дымом. Красные глаза — огнями светильников, силуэт — всего лишь тенью от резного шкафа.
Феликс повернул голову. Янлин еще спала. Белое лицо в обрамлении черных волос, казалось, сияло в полумраке словно жемчужина. Он увидел несколько тонких продольных порезов на ее шее. Совсем зажившие, едва заметные, недавние бледно-розовые, и один свежий — красный.
Странное, непривычное чувство колыхнулось в груди. Наверное сочувствие. Или понимание… Он понимал, что для этой девушки мир наркотических снов был единственным спасением от рассыпавшейся в прах реальности.
Несколько секунд Феликс смотрел на тонкую, беззащитную шею. Одно аккуратное нажатие и ее сон плавно перейдет в смерть. Янлин этого даже не заметит. Переплывет из одной грезы в другую и рассеется опиумным дымком.
Вместо этого дэймос поднялся и принялся одеваться, подбирая разбросанную одежду. Отметил непривычную слабость, расслабленность в теле, приглушенность ощущений…
Выйдя из комнаты, плотно закрыл за собой дверь и снова вернулась к нему прежняя жесткая, упрямая мысль: если бы эта девушка принадлежала ему, он забрал бы ее, держал взаперти как ценный трофей — и Янлин больше никто не посетил украдкой, пользоваться словно запретной вещью из разряда изысканных произведений искусства, подлежащих уничтожению.
В опиумокурне все было по-прежнему: дымно, душно бормотали невнятные голоса… Некоторые посетители пытались вступить в беседу друг с другом, но похоже видели рядом не живых людей, а туманные иллюзии.
Пожелтевшие одутловатые лица с неподвижными взглядами были похожи на фрагменты старого, скучного сна.
Феликс прошел мимо. Никто его не заметил и не остановил. Госпожи Ли на месте тоже не оказалось. Вполне возможно, затаилась где-то, чтобы не встречаться еще раз с молодым, настырным гостем из Полиса.
Танатос вышел на улицу и жадно глотнул свежий воздух. После душной курильни кислород хлынул в легкие ледяной водой, смывая мутную ряску опиумных трясин.
В голове слегка прояснилось. Врожденная осторожность дэймоса буквально закричала об опасности. Феликс принялся лихорадочно вспоминать, к чему он прикасался. Курительная трубка? Светильник? Серьги Янлин?.. Усилием воли приказал себе успокоиться. Смешно думать о мелочах, после всего, что произошло. Феликс невольно оттянул воротник куртки, переводя дыхание, и улыбнулся… она вся — его вещь.
До гостиницы он добрался, размышляя о том, как связаться с госпожой Киа. Личных предметов для связи родственница матери не оставила. Ждать, когда появится сама? Найти ее дом и встретиться в реальности? Вот это затруднительно. А расспрашивать опасно.
— Хариты! — пробормотал с досадой танатос. — Вечно наводят туман в ясный день.
Он понял, что говорит вслух, да еще и по-бэйцзински. Заставил себя сосредоточиться. Такое, значит, оно — воздействие Морфина.
— Уж лучше быть приверженцем Мома, чем этого макового бога.
Тут же в голову полезла ненужная цепочка ассоциаций с Морфеем — Морфином — цветком мака, представился так отчетливо надрез на гладкой шее Янлин, из него вытекла не бисеринка крови, а белесая капля макового сока.
Феликс потряс головой, вдохнул глубоко и осознал, что стоит на лестнице гостиницы. А вокруг странная тишина.
Нет, тишина ему почудилась.
— Ты где был⁈ — налетела на дэймоса все та же неугомонная Мия. — Куда ты пропал⁈ Мы так беспокоились!
— Вы же на экскурсии, — ответил Феликс, разглядывая девушку, словно впервые увидел.
— Вернулись. Все отменили. Мы уезжаем. Прямо сейчас.
Она настойчиво подталкивала дэймоса в сторону двери его комнаты.
— Тренер уже собрался в посольство звонить. Тебя разыскивать…
И тут Мия заметила его бледное лицо, глаза с сузившимися зрачками, ощутила приторную душность опиума, которым была пропитана его одежда и волосы.
— Что с тобой? — произнесла лучница с тревогой. — И что это за странный запах?
— Опиум, — невозмутимо ответил Феликс.
Мия поморщилась словно от зубной боли, считая что слышит очередную неудачную шутку, и позвала:
— Леон, он здесь! Вернулся! Можем ехать.
— Куда ехать? Я никуда не поеду! Что за бред! — Заявил Феликс, выдергивая рукав куртки из пальцев Мии. Освободился и тут же попал в еще более крепкий захват.