Конрад! Кузен его матери. Они выросли вместе. Парис относился к нему как к брату, хоть иногда и ревновал за то, что отец уделял кузену больше времени. Но заурядная внешность Конрад, его стеснительность и доброта не могли не подкупать. Что и сделало его предательство еще более невыносимым.
Парис замер словно в оцепенении, пытаясь осознать происходящее. Перед его внутренним взором всплывали картинки давно ушедших дней. Их первая встреча, совместные тренировки, препирательства и потасовки. Вечно насмешливые и такие теплые серые глаза друга. Теперь же напротив, склонившись над второй фигурой в плаще, стоял совсем другой человек. В его ничего не выражающем лице едва можно было узнать прежнего юношу. Словно жизнерадостный парнишка, которого когда-то знал Парис, превратился в каменную скульптуру, исчерченную новыми морщинами и шрамами, со стеклянными глазами, цвета дождливого неба.
Тем временем Конрад, не обращая никакого внимания на окружающих, протянул руку к тому месту, где, судя по очертанию плаща у второго должна быть шея. Ладонь исчезла в вырезе серой ткани, и они оба застыли в молчании.
Едва слышимые ругательства со стороны графа и Берга, наконец вывели Париса из оцепенения, заставив ощутить цепкие пальцы капитана, впивающиеся в его предплечье. Берг видимо посчитал отступление молодого товарища за приступ страха и теперь пытался оттеснить его себе за спину при этом удерживая графа от того, чтобы тот выдвинулся вперед. Парис поспешил слегка сжать руку старшего товарища, давая понять, что он уже в порядке и почувствовав, как Берг его отпустил, поравнявшись с ним плечом к плечу.
Стоило успокоиться и снова оценить ситуацию. Только вот времени на раздумья ему никто не дал.
Конрад внезапно наклонился вперед, подхватывая начавшую оседать на пол фигуру в плаще напротив него. Подаваясь резкому движению один из его рукавов задрался, обнажая обрубок правой руки, которым теперь он пытался подхватить своего товарища. И хотя второй каменный был значительно меньше Конрада, тот так и не смог удержать вертикально, внезапно обмякшее тело друга.
Из-за спины графа послышалось едкое хихиканье. Видимо капитан Верст вновь почувствовал себя на коне и решил подать голос.
- Кто бы знал, что легендарные каменные такие слабаки. - решил прокомментировать он происходящее.
Кажется, толстяк хотел было добавить что-то еще, только вот Парис его уже не слышал. И если вид его старого друга Конрада едва не сбил молодого капитана с ног то, когда его взгляд сфокусировался на лице осевшей на пол фигуры, ноги сами собой стали подкашиваться.
Серые полы плаща при падении разлетелись, обнажая лицо молодой девушки, которое не покидало кошмары Париса уже многие годы. Слегка пухлые, четко очерченные губы, задорный носик с горбинкой, длинные пушистые ресницы. Парис помнил каждую черточку. То как расцветало ее лицо улыбкой и на правой щечке появлялась забавная ямочка, то как она закусывала нижнюю губу и смотрела просяще снизу-вверх, когда чего-то очень хотела. И несмотря на умоляющее выражение личика, в глазах так и плясали озорные бесенята.
Как в тумане на полусогнутых ногах Парис двинулся в сторону своей сестры. Будто слепой, выставив вперед руку, он в несколько шагов преодолел расстояние до своей единственной цели, не замечая ни начавших двигаться в его сторону остальных зверей, ни пытавшихся удержать его старших товарищей.
Казалась прошла вечность прежде чем юноша начал приходить в себя. Он поднял глаза на Конрада, сидящего, напротив. Тот продолжал держать свою руку на шее у девушки, только кончиками пальцев слегка касаясь ее кожи. Внутри Париса начала закипать дичайшая ярость. Не сдержавшись юноша отбил в сторону руку старого знакомого, и почти что зарычал.
- Убери свои грязные пальцы от нее, чудовище.
Конрад перевел словно остекленевшие глаза на бывшего друга всего на мгновение и снова молча опустил их к лицу девушки. Будто бы, не узнавая или не придавая значения, тому кто сидит напротив.
Парису было плевать в этот момент на все, кроме самочувствия своей младшей сестренки. Слегка подрагивающими от волнения пальцами он нежно коснулся ее щеки: кожа оказалась прохладной и неестественно бледной. С ужасом Парис осознал, что ее лицо было таким же сероватым, как и у Конрада. Словно слой пыли покрывал милые черты лица. Потеряв последнюю каплю самообладания Парис кинулся с диким ревом на Конрада, одним движением вынимая меч из ножен.
- Что ты сделал с ней, ублюдок!? - только и успел прокричать юноша, пред тем как резкая боль в виске взорвала его сознание, заставив все вокруг окутаться тьмой.