Парень неуверенно переводил взгляд с едва различимых фигурок на пригорке на серьезное лицо графа. Хотя Парис прослужил под началом сэра Волькрофта только полгода, он уже сейчас мог смело утверждать, что слава выдающегося стратега и отличного тренера была заслужена графом полностью.
- Прошу прощения за неучтивость, сэр, и все же мне кажется, что насколько бы эти так называемые звери не были умелыми и тренированными воинами, многое все же зависит от слаженности и общей координации. Если отряды начнут атаковать одновременно и каждый на свой лад, то они будут только мешать друг другу.
- Все ты верно говоришь, капитан, только вот одного не знаешь. Каменных не только мечом махать учат, но и всем остальным военным премудростям, как тебя в академии. Только разница в том, что тебя за прокол или ошибку пожурить могли или там наряд вне очереди дать, а с них за проступок кожу живьем сдирают или просто голову отрубают без разговоров. - Граф невесело усмехнулся
- Откуда Вы это знаете? - Парис бросил быстрый взгляд на воинов в серых плащах
- Сам видел, как после схватки одному из них, парнишке лет 18, командир вырвал сердце из груди голыми руками за то, что у того меч выбили из рук. Мальчишка только через пару часов издох так ни звука и не проронив. Остальные же стояли и смотрели, а в глазах ни злости, ни жалости, ни радости. Вообще ничего. Поэтому и зовут их Каменными, потому как пустые они внутри, только разум как бритва острый и тело - сильное и быстрое как камнепад. Они сами всю атаку спланируют и сами проследят, чтобы все как по маслу прошло. - Закончил командир. И по выражению лица было видно, что на сегодня он все сказал.
Парис, все еще переваривая полученную информацию, вежливо поблагодарил графа и направился к лестнице со стены. В голове мельтешило целое полчище мыслей - он многое слышал про секту Каменных, только вот слухам не всегда можно было верить. Ведь не зря он академию всего за 5 лет закончил, на три года быстрее обычного и понимал, что во все времена существовали наемничьи отряды, наводящие ужас по обеим сторонам Подейского моря. И вместе с ними по континенту гуляли дикие слухи и легенды, одни страшнее других. Только вот, большинство из них сами наемники и распускали, чтобы набить себе цену.
Уже практически дойдя до башенки, скрывающей в себе винтовую лестницу вниз, Парис внезапно развернулся. Это был скорее рефлекс, выработанный годами, вызванный непонятным чувством, заставляющим волосы встать на затылке.
Кто-то за ним наблюдал.
Краем глаза Парис ухватил черную тень, промелькнувшую между зубцов стены. В один прыжок он очутился у самого бортика и осторожно выглянул, осматривая внешнюю часть стены. Многовековая каменная кладка, выдержавшая не одну атаку, поражала своей ровностью, казалось между камнями невозможно втиснуть даже иглу. И конечно же никого и ничего кроме камня Парис там не увидел. Однако беспокойство не покинуло юношу. Еще раз пристально оглядев зубцы и стену, молодой капитан наконец решил, что ему показалось и двинулся в сторону лестницы.
****
Кали еще какое-то время оставалась на крыше небольшой башенки, прижимаясь к скользким черепицам и выравнивая дыхание. Сердце бешено колотилось, что, возможно, вполне нормально для обычного человека, но совсем не свойственно Каменному зверю.
Уже во второй раз это происходило с Кали и ей так и не удалось понять причину такой реакции своего организма. В первый раз все произошло внезапно: она пробралась неслышной тенью в замок и уже почти закончила осмотр территории, и состава гарнизона, как ей на глаза попался этот юноша. В голове как будто взорвалась огненная установка красноголовых. Перед глазами начали возникать неизвестные образы. Воспоминания, давно забытые и непонятно почему всколыхнувшие, сейчас заставляли тело дрожать и не слушаться.
Тогда Кали только и смогла, что спрятаться в небольшом алькове и немного успокоившись, выбраться из крепости, так и не закончив осмотр. Сегодня она специально отправилась на разведку сама хотя это и была очередь Конрада. И снова стоило этому юноше попасть ей на глаза, все ее существо будто взбунтовалось. Где-то в солнечном сплетении словно засел целый серпентарий, переворачивающий внутренности и выжимающий сдавленные стоны сквозь зубы.