Одно ясно наверняка. Эту трубку необходимо заменить, а это возможно лишь в случае полной остановки сердца и кровообращения. Значит, если пациент выдержит, в ближайшие несколько часов образуется временной отрезок, в котором встанет на паузу не только сердце, но и аппарат жизнеобеспечения. В этой особенной операции это самое необыкновенное. Я даю указание: «Остудить до 18° ректальной температуры». После этого на теплообменнике аппарата жизнеобеспечения кровь охлаждается все сильнее, пока температура тела в кишке не составит 18°. Почему именно в кишке? Каждая мама знает, измеряя температуру тела ребенку в попе, она получит точные данные, потому что это температура внутри тела и потому более достоверна, нежели температура кожи под мышкой. Не меньше часа уходит на то, чтобы через температуру крови охладить человека с 36 до 18°. За это время я успеваю улучшить себе доступ к аорте и ее связям с мозгом и окутать стерильными бинтами таким образом, чтобы обозначить каждый отдельный кровеносный сосуд, получив детальную анатомическую карту.
Хотя в общем и целом люди созданы по одному и тому же чертежу, они вырастают и превращаются в разные растения. Как исключительно редко встречаются два одинаковых лица, так же и наша внутренняя жизнь построена в высшей степени по индивидуальному образцу. Я действую с большой осторожностью, ведь область вокруг аорты, так сказать, заминирована. Одно необдуманное движение, и она может рухнуть, и в результате мы превратим в опасную для жизни ситуацию, которую в данный момент нам худо-бедно удается контролировать.
Примерно при 26° сердце пациента начинает мерцать. Это стало бы причиной смерти у людей с переохлаждением, которые свалились в расщелину между ледниками или барахтаются в ледяном море. В нашем случае эта реакция вызвана намеренно. Поскольку мой взгляд прикован к аорте, а поле моего зрения сильно ограничено очками, стекла которых увеличивают в 2,5 раза, я получаю всю информацию от перфузиолога, не спускающего глаз с мониторов.
– Сердце мерцает.
Я перевожу фокус и теперь вижу это сам. Хоть данная ситуация была вызвана специально, мерцающее сердце – жалкое зрелище. С тех пор, как несколько десятилетий назад мне разрешили присутствовать на первых операциях на сердце, мне каждый раз больно смотреть на то, как это происходит. Эта картина неизменно вызывает сочувствие и жалость и напоминает последние содрогания умирающего существа. Разумеется, я знаю, что сердце – не живое существо, но в каком-то плане оно все-таки им является. Оно похоже на птицу, которая разбилась об оконное стекло и теперь, судорожно подергиваясь, доживает свои последние минуты. Несравненная эстетика движения сердца и его природная мощь отступают. Однако в рамках данной операции остановка сердца является неизбежной, и в конечном итоге именно она приводит к успеху. Мне протягивают большой зажим, и я с особой тщательностью накладываю этот почти 25-сантиметровый инструмент на аорту. Я закрываю ее миллиметр за миллиметром, пока едва уловимый щелчок не подсказывает, что она зафиксирована. У каждой колбаски два конца. Зажим находится в центре колбаски. Та сторона, к которой примыкает сердце, больше не снабжается кровью. Включая сердце.
С этого момента наша работа против времени становится еще более ожесточенной. Даже при таких низких температурах интервал, в котором сердце больше не снабжается кровью, не должен превышать 90 минут, иначе сердечная мышца повредится. Скальпелем я вскрываю расположенную рядом с сердцем аорту и впервые заглядываю внутрь нее. Когда-то гладкая, как кожа младенца, поверхность внутреннего слоя стенки теперь неровная, как застывшее картофельное поле. Известковые отложения высотой почти сантиметр вспахивают самую важную артерию. Разрыв хорошо заметен. Самый внутренний слой, эндотелий, в этом месте провисает, как старые обои в доме, требующем ремонта. Мы накладываем поддерживающие швы, поскольку важно сохранить обзор и иметь возможность заглянуть в каждый уголок. Разрыв заканчивается в полутора сантиметрах над коронарной артерией, клапан аорты тоже не затронут. Можно сказать, пациенту повезло. Но продолжит ли сердце служить ему верой и правдой? С помощью специальных игл мы загоняем в коронарные сосуды смесь из крови и калия. Сердце перестает мерцать и дергаться. Наступает желанная остановка: в таком состоянии ему требуется наименьшее количество энергии и кислорода. Ни того, ни другого в данный момент нет. Сердцу предстоит задержать дыхание и перетерпеть.