Приложился я не сильно, но губы Андрюшке разбил. И сразу сердце сжимает страх перед мамой. Когда опарыш предстанет перед ней с окровавленной улыбкой, меня накажут, выпишут из паспорта и закопают живьём на заднем дворе.
Я тогда умолял его не рассказывать маме, но разве утаишь разбитые губы? В потасовках у Андрюшки есть один плюс и один нещадный минус. Он никогда не плачет. Я считаю это плюсом. Признаюсь, ни разу не заставал брата со слезами на глазах, наверное, лет с шести. Даже когда удар бревна полопал губы опарыша, – а случилась эта резня меньше года назад, когда мелкому было вообще девять, – он ошарашено застыл как кукла и уставился на меня. Злость как рукой сняло. Во дворе снег, куртка опарыша порвана, шапка уже в углу сарая, лицо красное от натуги, вспотевшие волосы застыли в стойке бушующего пламени и рот открыт в изумлении, а с губ только кровь капает.
Мне становится дурно. Драка заканчивается, и вот я уже отбросил полено, обнимаю опарыша, готов купить ему весь МакДональдс, а он только глазами моргает:
– Это ты меня сейчас бревном огрел, – щебечут его алые губы.
– Только не говори маме, умоляю, – я чуть не плачу.
– На колени! – властным голосом наезжает опарыш, и с губ красные капельки брызгают в мою сторону.
Я никому никогда даже под страхом смерти не признаюсь, что в тот день встал на колени перед малым. Только бы он поддерживал нашу версию событий: поскользнулся, упал, очнулся – гипс.
И когда я постоял на коленях и выполнил ещё кучу унизительных приказов, мы вернулись домой, и опарыш с порога заявляет ошарашенной маме:
– А Артёмка меня бревном бил.
Вот и его минус. Андрюшка готов был настучать обо мне родителям в любой момент, лишь бы застукать меня на месте преступления. Со временем я понял, не надо у него просить прощения, обещать невероятные важные для мелких мальчишек подарки, лучше уж сразу отправлять его к маме, а самому идти в комнату за секирой.
Поэтому никогда, ни в каких авантюрах я с опарышем не участвовал и вообще старался пересекаться с мелким только при необходимости, например, в детской. А уж если родители когда-нибудь сподобятся выделить мне комнатку под чердаком, я вообще забуду о таком понятии как брат! Брат? Чтооо вы? Кто это? Из какого языка это слово?…
*
Из воспоминания прошлого и фантазий меня вырывает шуршание замка во входной двери. Я уже почти закончил скромную утреннюю трапезу, как в мою жизнь вместе с утренней жарой и ярким солнцем врывается мама.
Она напоминает мне Ненси из первого Кошмара Вяземской Улицы, только чуточку старше. Красивая, строгая и практичная. Впрочем, оба моих родителя славятся практичностью, иначе не жить бы нам в двухэтажном коттедже в коттеджном посёлке с ванильным названием «Искра Радости» на окраине Саратова. Можно обкакаться от няшности.
– Доброе утро крейсеру «Аврора», – здороваюсь я.
– Уже обеденное время. Андрюшка встал? – с ходу спрашивает мама.
– Раньше меня, – отвечаю.
– Поел?
– Не имею и малейшего представления, – говорю и открываю было рот, чтобы объяснить маме о съехавшей крыше опарыша, но вовремя торможу. Посмотрим, как он поведёт себя перед мамой.
Та тем временем расфасовывала продукты в холодильник. Она открыла рот и каркнула привычным оглушающим голосом, – мне в ухо будто льдину воткнули:
– АНДРЕЙ!?
– Да, мама! Ел! – доносится откуда-то из глубины дома голос опарыша. Мама открывает было рот, но мелкий добавляет: – Два бутера с сыром и один с колбасой, а запивал сладким чаем!
Удивлённая мама чуточку призадумалась, но на её губах заиграла забавная улыбка.
– А может я!…
– Не надо, я пока не хочу есть! – перебил голос Андрея.
– А ты знаешь, что я хочу предложить!? – теперь мама смотрела азартным взглядом куда-то в потолок, внимательно прислушиваясь к звукам из комнаты.
– Ты хочешь предложить баранину с горошком! – отвечает Андрей.
Мама весело хмурится и смотрит на меня.
– И ведь угадал.
Моя яичница к тому времени иссякла, и я выдуваю второй бокал сока.
– Привыкни, твои дети – тролли, – пожимаю плечами.
– Ох, – мама качает головой и выкладывает в раковину мясо. – Дождётесь вы у меня.
– Если тебя это согреет, согрей говядину мне, – говорю. – Яичница, предполагаю, улетит из моего желудка быстро.
– Как проголодаешься, скажешь.
**
Чем можно заняться в яркий солнечный летний день, когда тебе тринадцать? Это же лето, чёрт побери, значит, оно создано для прогулок и убийства времени! Первым делом, в пустой детской, я набрал Стёпку.